представляли собой сплошное кольцо противотанковой обороны.
Перед танкистами и пехотой возникли лабиринты улиц, застроенных сплошными громадами домов и преграждённых баррикадами. Баррикады являлись одной из важнейших основ тактики уличной борьбы. Они строились вышиной в 2–3 метра, достигали в ширину более 4–5 метров и состояли из каменных, параллельно возведённых стен. Пространство между ними засыпалось камнями, железом, песком. Баррикады заваливались трамвайными вагонами, автомашинами, фонарными столбами.
Впереди и позади этих сооружений часто находились волчьи ямы, прикрытые асфальтом, и мины. Баррикады делались глухие или с 'воротами', роль которых играли трамвайные вагоны на рельсах, проложенных параллельно баррикаде. Отходя, противник закатывал вагоны, груженные камнем, в проём баррикады и наглухо его заваливал. В баррикадах устраивались бойницы, а по обеим сторонам имелись огневые точки в стенах домов. Очень трудно преодолеть такую баррикаду на танке, к ней опасно было приблизиться пехоте, её нелегко было разбить из танковых орудий.
Гитлеровцы приспособили целые кварталы к круговой обороне, а проходы между ними преградили баррикадами. Отдельные толстостенные дома превратились в крепости. Их трудно было штурмовать и не всегда было выгодно сжигать, потому что они долго горели, пожары охватывали улицы, движение по ним прекращалось или затруднялось.
В центре перекрёстков и площадей наступающих поджидали закопанные по самые башни тяжёлые танки — 'тигры' и 'пантеры', причём башни их были обложены каменными плитами. На углах улиц и площадей притаились бетонированные артиллерийские огневые точки. В парках стояли готовые к наземной стрельбе зенитные орудия.
Силы берлинской обороны были в значительной части разбиты вне города, и это облегчало уличную борьбу, но всё же гарнизон Берлина был очень многочисленным. Более 70 частей разных родов оружия действовали только против танковых соединений Богданова и Катукова. Среди них имелись батальоны фольксштурма, разные боевые группы — остатки дравшихся за городом дивизий: 25-й мотодивизии, 309-й пехотной, 11-мотодивизии СС 'Нордланд', танко-истребительной бригады 'Гитлерюгенд'. Тут же находились бригады штурмовых орудий, 43-й, 56-й, 132-й артиллерийские полки и полки 'Алярм', роты истребителей танков, зенитные полки. Были вооружены и дрались команды по откапы-ванию засыпанных после бомбардировки, школа голубеводства, роты радиоперехвата, аэродромная команда Темпельгофа, батальоны — строительные, железнодорожные, связи, автомобильные. Вместе с ними дрались отборные части СС Лейбштандарт 'Адольф Гитлер', Берлинская артиллерийская школа, полк охраны берлинских тюрем, 60-й крепостной полк, батальоны моряков и другие.
Немецкие пленные офицеры показали, что в уличных боях действовало более 50 тысяч вооружённых фаустпатронами, и каждый имел приказ уничтожить не менее одного русского танка.
Перед танками и пехотой возникли каменные огневые тупики, сплетение оборонительных рубежей. Танки теряли в городе своё важнейшее качество манёвренность. Огонь танков был ограничен на улицах невозможностью стрелять по верхним этажам, когда танк становился близко к дому, ибо орудие танка имеет предел возвышения. Но оно же имеет предел склонения и не может поражать близко, рядом с собой. Это образует 'мёртвое' (необстреливаемое) пространство ' вокруг танка, что делает его особенно уязвимым в ближнем бою.
В то же время требовалось вести огонь в нескольких измерениях: по фронту, по высоте — от первого до высшего этажа и крыши и ещё вниз — в полуподвал, подвал, спуск в метро. Противник вёл огонь со всех этажей, балконов, с крыш, из подвалов, из каждой подворотни.
Мотопехота, действовавшая с танками, должна была штурмовать каждый дом, и атаки домов отвлекали массу пехоты. Бой был очень трудным. Противник контратаковал даже после того, как улицы были пройдены. Его автоматчики, фаустники и снайперы, переодетые в штатское и женское платье, пробирались в тыл, контратаковали из метро, обстреливали с флангов, рвали связь. Захваченный в бою перекрёсток улиц или площадь ещё долго обстреливались миномётным огнём издалека, ибо корректировщики сидели тут же в домах, и их крайне трудно было обнаружить и уничтожить. Ворвавшись на улицу, танки двигались, вели напряжённый огонь по стенам домов. Точно огромная стальная швабра обдирала со стен зданий карнизы, балконы, углы. Но это поднимало сплошную душную и тяжёлую завесу известковой пыли и дыма и ослепляло танки. В этой мгле танк натыкался на препятствия, получал удары фауст-патронов. Прижимаясь к стенам, пехота продвигалась перебежками от подворотни к подворотне, от подъезда к подъезду, атаковала, и пыль скрывала её от противника. Но, проскочив через пелену пыли и дыма, пехотинцы снова оказывались под огнём противника без поддержки своих танков, которым пыль мешала стрелять. Тяжело было двигаться танку, потому что его трудно было прикрывать с боков пехоте. Тяжело было двигаться пехоте, потому что в дыму, в пыли и на препятствиях отставали танки. Пожары преграждали путь танкам, бушующее пламя порой отрезало им выход из улиц.
Бои е черте города, на реке Шпрее и каналах развернулись в сотнях пунктов. Танкисты генерала Бабаджаняна пробились к Шпрее, навели паром, начали переправу. Но огнём тяжёлых снарядов противника паром был разбит, стал тонуть, и подожжённый танк, пылая, опустился в мутные воды, на чёрное дно реки Шпрее. Садами и дворами, пробивая стены строений, танкисты вырвались на берег Шпрее, нащупали слабо прикрытый противником участок и начали переправу. Вскоре понтонёры навели здесь 60- тонный мост, и танковое соединение Бабаджаняна прорвалось за Шпрее.
Мотопехота генерала Салминова форсировала на широком фронте канал при помощи подручных средств и захватила на противоположном берегу десятки плацдармов. Почти всюду противник перешёл в контратаки, прижимая первые группки героев к гранитной набережной и стремясь отбросить их за канал. В кровопролитных боях мотопехота удержала плацдармы. Кроме того, сапёры соединений приспособили настил на устоях взорванных мостов, разминировали мосты, приготовленные к взрыву, и танкисты Салминова двинулись в глубь Берлина.
За сплошной стеной заводов и домов, над самой водой Тельтов-канала засели на противоположном берегу немецкие автоматчики и фаустники. За бойницами, пробитыми в толщах стен, стояли противотанковые орудия. Канал был неодолим. Генералу Рыбалко пришлось использовать тяжёлую артиллерию. Её сокрушительные удары разбивали стены, которые вместе с фашистами рушились в грязную воду. Шаг за шагом, отбрасывая противника от Шпрее и каналов, углублялись наши передовые отряды в Берлин, а позади их, споря за очередь на паром, на мост, за право вне очереди броситься в бой, переправлялись всё новые и новые части…
На разных направлениях складывалась различная обстановка для танкистов. Она попрежнему была очень тяжёлой для войск генерала Катукова, наступавших узкой полосой в три-четыре улицы, на участке, наиболее насыщенном силами противника. В тяжких уличных боях героически пали командиры бригад полковники Темник, Гаврилин, Лактионов. Беспримерный путь прошли они через поля сражений Отечественной войны. Им оставалось дойти до победы лишь несколько улиц. Они не щадили себя — прорвались через сильнейшую оборону к центру Берлина. Они внесли в борьбу не только героизм, но весь свой огромный опыт.
На улицах Берлина в этих боях совершенствовалась тактика уличной борьбы. Танковые соединения выработали свой боевой порядок наступления. Два танка шли вдоль домов, но идущий справа вёл огонь налево, идущий слева — направо. Перекрёстный огонь достигал верхних этажей и к тому же прикрывал внутренние борты танков. Третий танк, идя уступом сзади, вёл огонь перед собой, прямо в глубину. Следующий за ним бил в подвалы, и, наконец, последний танк обстреливал крыши. В уличном бою, крайне насыщенном огнём с ближних дистанций и особенно огнём автоматического оружия, пехоте трудно, порою невозможно, двигаться вдоль улиц без танков. Но и танки уязвимы без пехоты. И тем и другим нужны сапёры. Так действовали штурмовые группы — основа тактики уличного боя.
Танк, стреляя, подавлял огневые точки противника в домах, обеспечивал своей пехоте подступы к дому, блокировал дом, прикрывал атаку пехоты. Танк обстреливал баррикаду, подавлял огневые точки вокруг неё и подвозил к ней сапёров, которые под прикрытием танка взрывали проход в баррикаде. Затем мощный танк цепями растаскивал баррикаду.
На пути танкистов генерала Дремова стоял правительственный дом, обращённый в крепость. Снаряды не пробивали стен и стальную броню на окнах. Тогда самоходные орудия тяжёлыми снарядами стали оглушать гарнизон дома, а танки подвезли своих сапёров, которые начали долбить ниши под этим
