Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца; 12 Дабы вы не обленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования. 13 Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, 14 Говоря: «истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя». 15 И так Авраам долготерпев получил обещанное.
Теперь наш автор обращается от темы любви к другим христианским качествам — надежде и вере, которые требуют большой твердости и постоянства. Та же ревность, которая проявляется в любви, о чем говорилось вначале, должна присутствовать в вере и надежде и сохраниться до самого конца. Церковь, о которой здесь идет речь, столкнулась с жестокой оппозицией и ненавистью (10:32–34). В такое критическое и тяжелое время Божьи обетования приобретают особо важное значение. Из любви Бог обещает Своим детям облегчение и улучшение. И хотя Его обещания поддерживают их в это мрачное время, все–таки нужно уметь принять их, убедиться в их истинности и унаследовать (11:33; 11:11; 6:12).
Примером именно такого отношения к Божьим обетованиям является жизнь Авраама, хотя он лишь один из многих. Авраам не ленился практически воплощать свою веру; он хранил в своем сердце совершенную уверенность в надежде в течение всей своей нелегкой жизни, верою и долготерпением унаследовав Божьи обетования. Движимый неколебимой верой в Бога, Который не подведет, и в обетования, которые никогда не меняются, Авраам настойчиво шел указанным путем. Проще было бы бросить все, но он положился на верное и ясное Божье слово, в котором Бог обещал благословить… и размножить его. Когда Бог впервые обратился к Своему рабу Аврааму, все казалось таким неясным и ненадежным. Бог говорил о его будущих многочисленных потомках, а у него с Сарой тогда вообще не было детей. Но они продолжали твердо верить щедрым обещаниям верного Бога (10:23; 11:11), а не своим сомневающимся сердцам. И тогда это произошло — родился Исаак. Обетование исполнилось. Через много лет, когда Авраам однажды едва не лишился сына, чудесное обещание Бога прозвучало вновь: «благословлю тебя и… размножу тебя». И этому слову Авраам не мог не поверить. В конце концов, Авраам прибыл в то место, где богатое обетование исполнилось совершенно. Божий дар лежал перед ним! Бог верен Своему слову. По Своей справедливости Он помнит наши дела любви, по Своей милости Он вознаграждает нашу веру.
3. На Бога надо полагаться (6:16–20)
Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. 17 Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, 18Дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, 19 Которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, 20 Куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека.
Эти стихи укрепляют нашу веру и обновляют надежду. С замечательным литературным и пасторским мастерством автор излагает перед читателями три важнейших аспекта своего учения: верующие полагаются на слово Бога, на природу Бога и на Божьего Сына.
Мы часто слышим, как люди дают обещания друг другу, но можно ли быть уверенными в надежности этих обещаний? Нередко для большего эффекта человеческие обещания сопровождаются клятвами. В течение веков Бог также подкреплял Свои обетования клятвой Своему народу, чтобы поддержать его слабую веру. Он давал обещание и подкреплял его клятвой, а поскольку Бог не может клясться никем выше Себя, то Он клянется Самим Собой.
2) Неизменная природа Бога
Какая польза от обещаний, исходящих из уст нечестивого или ненадежного человека, и чего стоят его клятвы? Его слова пусты и бессмысленны. Но Бог клялся Собой, и Он не обманет. Бог не из тех, которые колеблются (Чис. 23:19; Мал. 3:6; Иак. 1:17). Наследники обетования взирали на Бога, ожидая исполнения Его слова, и не были разочарованы просто потому, что обещания и клятвы Бога покоились на основании Его святого и праведного характера. Всякая фальшь и всякая ложь чужды Его природе. Мы верим обещаниям Бога потому, что они исходят из Его уст.
Мы не принадлежим этому миру. Как и Авраам, мы странники или даже беженцы, ищущие родную землю (11:14; 13:14). У нас есть надежда, подобная безопасному и крепкому якорю. Образ якоря стал важным символом христианской веры к концу II в. Выдающийся учитель ранней церкви Климент Александрийский называл якорь одним из приемлемых атрибутов для украшения кольца верующего человека: «В качестве печати мы можем взять либо образ голубя, либо рыбы… либо корабельного якоря»[34]. Иногда изображение якоря находят на ранних христианских эпитафиях как символ неколебимой надежды. Тем, кто представляет его заброшенным в небеса за завесу, недоступен его глубокий и предельно лаконичный смысл. Подобные умствования вряд ли полезны. По сути смысл этого символа христианской надежды прост и убедителен.
Наша надежда заключается в том, что совершил Христос. Своей жизнью, смертью, воскресением и вознесением Иисус достиг мгновенной и вечной победы. Он вошел в присутствие Бога как первопроходец (рассуждения автора основаны на английском переводе Библии. — Примеч. пер.). Обычно это слово (prodromos) использовалось в греческой литературе при описании деятельности небольшого отряда солдат, посылаемого вперед на разведку местности, по которой предстоит двигаться армии. Христос есть наш prodromos. Он прошел впереди нас (Ин. 14:2,3). С таким вождем, Который открыл нам путь Своей жертвенной смертью (10:20), в нас не может быть места беспокойству и сомнению, ибо мы уверены в надежности Его обещаний. Имея такой якорь здесь и такого священника там, мы свободны от страха и боязни неудач.
