Этот отрывок обращает нас от священства Божьего Сына к сфере, в которой это священство исполняется во всей своей полноте и эффективности, а именно к небесам. Система иудейского священства связана с четырьмя факторами: непосредственно священством (толкование чего дано в гл. 7), святилищем (8:1–5), заветом и жертвой. В данном отрывке автор обращается к теме небесного святилища.
Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах 2 И есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. 3 Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принесть. 4 Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником; потому что здесь такие священники, которые по закону приносят дары, 5 Которые служат образу и тени небесного, как сказано было Моисею, когда он приступая к совершению скинии: «смотри», сказано, «сделай все по образу, показанному тебе на горе».
Древние священники совершали служение Богу в обычных палатках. Это было земное служение, ограниченное временем и пространством. Священническое служение Христа выше человеческого, потому что проходит в скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. Земная скиния была лишь копией небесной. Все прежние рассуждения автора отличались тщательным, чуть ли не дотошным анализом, а теперь он подошел к своему «ключевому пункту» (8:1; NEB), или, согласно переводу Ковердейла, «к эпицентру» повествования. Другими словами, все сводится к одной «существеннейшей истине»: мы имеем Первосвященника, бесконечно превосходящего всех прежних, Который несет служение на небесах. Его нынешнее служение представляет собой ходатайство, а не жертвоприношение. Его искупительная работа совершилась в истории однажды и навсегда, а его настоящей обязанностью является молитва за нас, которую Он выполняет с пониманием и состраданием.
Некоторые комментаторы темы небесного святилища усматривают здесь связь с греческой теорией, популярной в то время в Александрии. Эта теория, по их мнению, повлияла на географические и культурные представления автора. Иными словами, образ мышления автора находился под влиянием концепции «идей» Платона. Согласно Платону, «идея» есть нематериальная форма объекта, который имеет «копии», снятые с его небесного образца. Однако другие комментаторы считают, что «нет оснований подключать сюда Платона, поскольку мы рассуждаем в рамках иудейского мышления и библейской концепции Обетования и Исполнения»[38]. Рисуя перед своими читателями красочную картину небесного святилища, автор отвлекает их внимание от земного служения, которое по своей природе временно, преходяще и принадлежит царству теней, и обращает его к истинной скинии, расположенной вне пределов досягаемости земного человека. Автор доказывает, что, если бы Христос был сейчас на земле в человеческой плоти, Он бы не совершал служение как левитский священник, так как происходил из колена Иуды и не имел на это полномочий (7:14). По словам автора, иудейские священники все еще на тот момент несли свое служение[39], так что здесь не может идти речи о Его причастности к традиционному иудейскому священству. Мы говорим о служении, которое исполняется в царстве вечных истин. Земное святилище могло переноситься с места на место и изменяться, а это святилище установлено на небесах (9:24). Его нельзя ни разорить, ни уничтожить. В 70 г. н. э. знаменитый Иерусалимский храм был разрушен римскими армиями. Послание к Евреям убеждает нас в том, что мы имеем лучшее святилище, потому что оно вечно, нерушимо, надежно и пребывает на небесах.
Заметим еще раз, что «ключевой темой» данного отрывка является дело Христа, причем здесь для нас наиболее важны три аспекта: величие Его личности, вечный характер Его священнической миссии и актуальность Его служения для нас сегодня.
Самое главное во всем этом то, что Христос есть наш вознесенный и торжествующий Господь, воссевший одесную престола величия на небесах. В этих словах просматривается характерная древнееврейская манера выражения того, что Иисус сегодня и навечно с Богом в суверенной и величественной обители Отца. Подобну патриарху Мелхиседеку, Он одновременно царь, поскольку вознесен к трону, и священник, поскольку является священнодействователем святилища. Тема вознесения проходит через все послание подобно тому, как главная тема проходит через всю великую симфонию, причем вводятся многочисленные вариации, но лишь для того, чтобы еще лучше и еще контрастнее оттенить богатство содержания и великолепие звучания самой величественной на свете музыки. Это имеет особую важность для нас сегодня, в наше время, когда некоторые наши современники согласны впустить в свою жизнь Христа, но Христа маленького, который соответствовал бы их идеалам, а не определял бы их. Малком Маггеридж резко говорит о тех людях, которые готовы превознести Иисуса до небес «в качестве суперзвезды или избрать Его Почетным членом Южного Галилейского общества, или приписать Его к городским повстанцам, а Нагорную проповедь превратить в революционный гимн»[40]. Всех этих модернистов и теоретиков объединяет то, что в их теориях и сочинениях возникает другой Иисус, совершенно лишенный величия и превосходства Христа, образ Которого встает со страниц Послания к Евреям. Такой Христос не спасает, так как является плодом человеческого воображения. Это не тот Христос, о Котором богодухновенно свидетельствует Священное Писание. На первый взгляд может показаться, что здесь проповедуется Христос, но это не так. Это частичная христология, и поэтому она не только непригодна, но, хуже того, совершенно ошибочна.
В одной из своих проповедей Джон Донн произнес следующую фразу, которая сегодня звучит не менее актуально, чем в XVII в.: «Тот, кто не исповедует всего Христа, вообще Его не исповедует»[41]. Такие сильные обличительные слова вместе с огромным богатством свидетельств миллионов верующих людей, накопленных в течение веков, должны быть активно противопоставлены гуманистической христологии некоторых современных богословов, поющих дифирамбы Христу небожественному и, значит, бессильному.
Помимо того, что Он есть вознесенный Сын Бога, восседающий на вечном престоле, Он есть священнодействователь святилища. Что это значит? Послание говорит, что Он служит человечеству в скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. В течение веков накопилось множество комментариев к понятию скиния истинная (skene). Некоторые богословы, например, Иоанн Златоуст и Джон Оуэн, считают, что скиния подразумевает тело Христа, а вся фраза относится к Его земному служению. Данный стих связан с другим стихом послания, где говорится о «большей и совершеннейшей скинии» (9:11) и приводится на память библейский образ тела Христа и наших тел как скинии (Ин. 1:14; ср.: 2 Кор. 5:1,4; 2 Пет. 1:14). Эти толкователи понимают под истинной скинией человеческое тело Христа, в котором Он нес служение на земле и в котором после Своей смерти совершил наше искупление. Другие утверждают, что
