направились в Лондон. Нил прежде никогда не ездил в Лондон на машине и, поскольку мела метель, сбился с пути. Ребята просидели десять часов на заднем сиденье фургончика, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть, пока не добрались до гостиницы, которую заказал для них Бриан, — двадцать семь шиллингов за ночлег и завтрак. Битлы провели новогодний вечер, слоняясь по замерзшим улицам, осматривая город и гадая, что принесет им завтрашнее прослушивание.
На следующий день Бриан и музыканты встретились в студии «Хэмстид». Ребята были возбуждены и напуганы одновременно. Они чувствовали себя неуютно в застывшей, похожей на клинику студии. За шестьдесят минут битлы исполнили четырнадцать песен. Играли они пугливо и напряженно, а Пит Бест, однообразно бивший по ударным, — хуже всех. Холодная чужая студия лишила их энергии и вдохновения, с которыми они обычно выступали. В довершение только три песни из исполненных были написаны Маккартни–Ленноном. На этом настоял Бриан. Он заверил, что лучше знает рынок и что в «Декке» хотели бы услышать варианты известных песен. В тот же день Эпштейн вернулся в Ливерпуль, уверенный, что контракт — лишь дело времени, и взбесился, узнав, что «Дек–ка» выставила битлов.
Первое поражение ошеломило Бриана и вернуло его к реальности: быть менеджером рок–группы — дело непростое, лучше привыкнуть к мысли, что от этой идеи придется отказаться. Похоже, отказ фирмы «Декка» был первым из многих. В течение следующих стремительно пролетевших месяцев он сделал сотни телефонных звонков, написал тома корреспонденции и нанес дюжины визитов, но ничто не сдвинулось с мертвой точки. Каждая новая неделя приносила вежливый отказ очередной солидной фирмы звукозаписи. Декка, Пай, Филлипс, Коламбия и Аш–Эм–Ви — все отказали. Но всякий раз, когда Бриан уже готов был признать свое поражение, ему придавал решимость Джон Леннон. Джон очаровал его своими глазами, своим умом, даже своей грубостью. В присутствии Джона Бриан терял голову. Когда Джон говорил, Бриан отворачивался, не решаясь встретиться с ним взглядом. Джон откровенно развлекался той властью, которую приобрел над Брианом, и беззастенчиво пользовался ею. Но это лишь подогревало мазохиста Бриана, и он еще сильнее желал Джона.
13 апреля битлы должны были вернуться в Гамбург, чтобы выступать в клубе «Стар», большом ночном клубе Рипербана. Для того чтобы поразить ливерпульских фанатов, Бриан шикарно оформил скромную семидневную поездку в Германию как «европейское турне» и, чтобы выдержать стиль, оплатил ребятам билеты на самолет. Куини и Гарри, уже давно испытывавшие недовольство его расточительностью, были уверены в том, что деньги за билеты никогда не удастся вернуть, и еще больше расстроились, узнав, что Бриан будет сопровождать битлов в Гамбург.
10 апреля, в день отъезда, пришли две телеграммы от Астрид Кирхнер из Гамбурга. «Сту болен». «Сту умер». Сту умер у нее на руках по дороге в больницу в машине «скорой помощи». Для его ливерпульских друзей новость не явилась большой неожиданностью. Многие знали, что он очень болен, только никто не знал чем. Сту выглядел таким бледным и худым, что казался прозрачным. У него были все симптомы опухоли мозга, но специалисты Гамбурга и Ливерпуля не смогли ничего обнаружить.
Лишь два года спустя после его смерти была установлена возможная причина смерти. При исследовании черепа и мозга патологоанатомы нашли крошечную опухоль, прежде незаметную на рентгеновском снимке. Она явилась следствием незначительной травмы черепа, нанесенной, возможно, тяжелым башмаком со стальной подковой.
Пол, Джон и Пит вылетели первыми и на следующий день вместе с Астрид встречали самолет, на котором прибывали Бриан, Джордж и Милли Сутклифф. Бриан, на знавший Сту Сутклиффа, старался всех поддержать и успокоить. Он обратил внимание, что Джон Леннон — единственный, кто не плачет и остается бесстрастным, как никогда. Позднее Джон попросил у миссис Сутклифф длинный шарф, который носил Сту, когда учился в художественной школе.
Горе и шок, вызванные смертью Сту, сменились неоновым миром Рипербана. Клуб «Стар» оказался замечательным местом для восстановления душевного равновесия. Построенный на месте старого кинотеатра, этот зал значительно превосходил по размерам все другие залы, в которых битлам приходилось выступать. В программе музыка чередовалась со стриптизом и выступлениями женщин–борцов. Иногда за вечер через двери клуба проходили 1800 посетителей, и со сцены зал напоминал клубок извивающихся змей.
Во время этих гастролей Джон безумствовал сильнее, чем прежде. Однажды под одобрительные выкрики из зала он вышел на сцену голым, надев на шею сиденье от унитаза. Ночевал он в номере гостиницы напротив клуба, рядом находилась католическая церковь, которая и стала мишенью для его бесконечных нападок. По воскресеньям Джон вывешивал за окно своего номера наполненный водой презерватив, шокируя католиков, идущих на мессу, а как–то утром с крыши помочился на головы трех проходящих мимо монахинь.
На Бриана очарование Гамбурга с его шлюхами и притонами не подействовало так, как оно, со всей очевидностью, подействовало на битлов. Ему не удалось проследить за бесконечными связями ребят с проститутками, что сказалось на количестве приобретенных ими венерических заболеваний. Эпштейн ясно дал понять музыкантам, что будет контролировать все аспекты их жизни. Через неделю после возвращения в Ливерпуль он занялся вопросами звукозаписи. Несмотря на уйму работы в Уайтчэппеле, он теперь почти каждую неделю ездил из Ливерпуля в Лондон.
Во время одной из таких поездок он решил переписать магнитофонную пленку с демонстрационной записью песен группы на диск, чтобы облегчить прослушивание. Студия звукозаписи «И–Эм–Ай» на Оксфорд–стрит предоставляла такую услугу, и инженер студии посоветовал Бриану показать записанный диск кому–либо из издательских компаний «И–Эм–Ай». Сотруднику издательства диск понравился, и он рекомендовал его своему товарищу, главе фирмы «Ай энд Аш» в Парлофоне, Джорджу Мартину. Бриан договорился о встрече на следующий день. Они сразу же понравились друг другу, и битлы получили в Гамбурге телеграмму, которая впоследствии стала талисманом Бриана: «Ребята, поздравляю, «И–Эм–Ай» просят приехать для записи. Пожалуйста, соберите материал».
«Битлз» подружились с Джорджем Мартином, в котором нашли и учителя, и товарища. Различные трюки с электроникой, которые продемонстрировал Мартин в аппаратной, хотя впоследствии и оказались весьма простыми, делали его похожим на Волшебника Изумрудного Города. Когда прослушивание закончилось, самое большое, что мог сказать Мартин, — это «может быть», и то лишь в том случае, если они избавятся от Пита Беста.
Когда Джон, Пол и Джордж вместе с Питом Бестом садились в фургончик, чтобы отправиться обратно в Ливерпуль, участь Пита была предрешена.
Лето 1962 года было неудачным для Синтии Пауэл. Ее мать находилась в Канаде, а Джон все время работал и гастролировал. Она чувствовала себя как в ловушке, не видя никакого выхода.
В августе Синтия забеременела и сообщила об этом Джону. В ответ Джон пообещал, что поступит как добропорядочный англичанин, т. е. женится на ней. Он очень боялся сказать тете Мими о своей женитьбе и молчал до последнего вечера. Мими застонала так, словно ее смертельно ранили. «Ты слишком молод!» — закричала она, отказалась дать свое благословение и не пошла на свадьбу. Когда Джон сообщил Бриану о помолвке, Бриан не смог придумать ничего другого, как весело и галантно поздравить молодых, но был страшно доволен, что тетушка Мими перестала с ними разговаривать.
Двадцать четвертого августа, дождливым серым днем, Синтия Пауэл и Джон Уинстон Леннон сочетались в мэрии. Синтия надела свой самый лучший наряд: алый с черным костюм и блузку с жабо, которую ей прислала в подарок Астрид из Гамбурга. Свидетельницей Синтии была ее золовка Марджери, а свидетелем
Джона — Бриан Эпштейн. Пол и Джордж пришли в строгих костюмах, они смотрели грустными глазами и иногда всхлипывали.
После церемонии свадебная процессия промчалась под проливным дождем в местное кафе «Рис». Бриан выбрал именно это заведение для свадебного торжества, думая, что там их никто не узнает. В кафе не оказалось свободных мест, и им пришлось ждать двадцать минут, пока не освободится столик. Подавали суп и цьшлят. Бриан произнес тост за здоровье молодоженов, поднимая стакан с водой. Он оплатил счет, отметив про себя, что свадебное застолье обошлось ему в пятнадцать шиллингов за каждого.
Бриан очень опасался, что женитьба Джона, а также его предстоящее отцовство разрушат имидж
