— Я тебе уже один раз сказала... Обожаю наблюдать за людьми, их реакцией. Твое досье у нас настолько большое, что я хочу видеть, как ты будешь вести себя, зная, что скоро умрешь.
— Я уже находился в такой ситуации, девочка.
— Да, но на этот раз наверняка... Отступи. Шаг за шагом... осторожно... Остановись. Оставайся посредине... Там.
Я послушался. Если я попытаюсь приблизиться к какому-нибудь предмету, которым можно в нее запустить, то немедленно умру.
Да, каждая выигранная секунда стоит дорого.
Она подошла к столу. Отсюда ей лучше был виден труп Агрунски и коробка.
— Почему вы раньше не захватили его, Камилла?
Она кашлянула, заморгала глазами и ответила:
— Просто потому, что мы не знали его секрета. То, что он нам сказал после всего, могло иметь целью заставить нас действовать и помочь ему достать наркотики. Мы хотели получить от него все сведения полностью. Он умер, и тем хуже, но в том состоянии, до которого он дошел, эта потеря невелика. В остальном наши техники будут знать, что надо делать.
— Ну? Мы взлетим все, правда?
— Ты-то взлетишь, мой дорогой. Сейчас. Это точно... А об остальном можешь не беспокоиться. Бесполезно взрывать планету. Но все это здорово повредит твоему государству, и они теперь будут действовать потише. У нас есть возможность заставить вас понять то, чего вы не хотели слушать.
Камилла, по-прежнему направляя на меня свое оружие, другой рукой небрежно перебирала вещи, лежащие на столе. Я заставил себя прямо смотреть на нее.
О том, чтобы умолять ее, уговаривать, не могло быть и речи. Это только доставит ей удовольствие.
Она нахмурила брови и сморщила нос, стараясь вдохнуть через него, что удалось ей с большим трудом.
В сущности, ситуация для меня была скверная.
— Я из-за тебя заболела, Тайгер. Но это, по крайней мере, позволило мне соткать мою паутину.
— Бедная детка. У тебя очень усталый вид.
— Я была права, Тайгер, ты лишь мушка, бедная мушка, как другие. Ты позволил себе попасть в мою паутину, и ты умрешь.
— В самом деле?
Камилла снова нахмурила брови. Из-за заложенного носа она дышала с трудом. Глаза ее выдавали недовольство тем, что она находится не в форме и не так, как нужно, использует эти мгновения.
И тут краем глаза она заметила ингалятор. Взяла его, с насмешливым видом показала мне.
— Очень любезно с твоей стороны. Спасибо, Мушка! Прими мою благодарность, прежде чем погибнуть.
Одной рукой и зубами она открыла его, потом поднесла к ноздре...
Рука ее замерла, глаза расширились, стали вдруг огромными, посветлевшими... Газ, который Камилла освободила, открыв ингалятор, проник в ее легкие. В долю секунды она поняла, что пропала, и нажала на спуск. Однако, будучи в этот момент уже в полусознательном состоянии, опустила оружие, и пуля ударила в пол между нами.
Когда я подошел к ней, она лежала на полу. Камилла уже не могла меня услышать, но я сказал:
— Я ведь говорил тебе, Паук, что я не Мушка, а Жук.
