ТАВЕРНА
ЗАКУСКА — СЕЙ МОМЕНТ!
БЕЗДОННАЯ ЧАШКА КОЛЫ!
Внутри, лениво развалившись на стульях и табуретках, сидели пираты. Некоторые из них курили, другие чистили ножи, а третьи читали порванные газеты «Сегодняшний пират» и «Ежедневный пират». На столах стояли тарелки со взбитыми сливками, пирогами, тортами и всевозможными сладостями, а также высокие кружки с колой. Один столик был заказан для Хука. Он и Джек поделили чудовищных размеров банан, к которому Сми добавил по полной ложке взбитых сливок. Джек не без смущения предупредил Хука, что ему не позволяется есть сладкое перед едой. Но капитан только рассмеялся и заявил, что в его городе сладкое — это и есть еда.
Оттуда они направились на площадь, где состоялись потешные лошадиные бега. Хук взобрался на Тиклса, Джек оседлал Сми, а другие пираты также вскочили друг на друга. Вся эта кавалькада с дикими криками стала носиться вокруг Крокодиловой башни. Хотя Хук погонял Тиклса довольно настойчиво с помощью своего железного когтя, Джек вышел победителем. Он думал, что это была единственная возможность, когда капитан мог бы позволить ему выиграть, но ему было слишком весело, чтобы долго думать об этом.
Затем состоялась воображаемая лодочная прогулка по штормовому морю. Хук, Сми и Джек сидели, крепко держась за борты лодки, которую сильно раскачивали несколько пиратов, а другие жители пиратского города усиленно стучали мечами, изображая молнию и гром, и трясли простынями и полотенцами, чтобы нагнать побольше ветра. В баках, поставленных угрожающе близко, плескалась вода, и создавалось впечатление, что море вот оно, совсем рядом, готовое поглотить лодку и отправить всех ее пассажиров к Дейви Джонсу. Все это, казалось, происходит на самом деле!
Наконец состоялись пиратские учения. Джек взял на себя командование, а Хук следил за всем происходящим и одобрительно улыбался, видя, как мальчик заставлял маршировать по палубе «Веселого Роджера» все более раздражающуюся банду пиратов до тех пор, пока они чуть не взбунтовались.
БОЖЕ, ЧТО ЭТО БЫЛ ЗА ДЕНЬ!
Но теперь он уже подходил к концу. Воспоминания о сегодняшних событиях проносились в голове Джека, и он мог только улыбаться, представляя, что еще ждет его впереди. Хук обещал, что завтра будут новые приключения. Надо только подождать немножко.
Его грезы неожиданно прервал тоненький встревоженный голосок:
— Джек! Джек!
Он посмотрел вниз на верфь, где за решетчатым окном главной тюрьмы показалось маленькое перепачканное личико девочки.
— Как, по-твоему, что ты делаешь? Почему ты играешь с ним? Посмотри на меня, Джек! Ты думаешь, тебе весело, но это не так! Ты бы не поступал так, если бы мама с папой были здесь!
Джек молчал. Хук спустился с «Длинного Тома» и направился к Джеку с едва заметной улыбкой на лице. Он подошел и обнял мальчика рукой.
— Ты знаешь, кто она, Джек? — спросил он мягко.
Джек дернулся:
— Конечно.
— Это я, Джек! — настойчиво закричала Мэгги.
— Она такая шумная, — прошептал Хук с грустью в голосе. И, помолчав, он спросил: — Так что же, как ее зовут?
Джек нахмурился:
— Э-э… — Он вдруг понял, что не помнит.
Теперь улыбка Хука стала более явственной. Дела его шли куда лучше, чем он преполагал.
— Я — Мэгги, твоя сестра, ты идиот! — закричала она. — Когда я выберусь отсюда, то переломаю все твои иг-
рушки! Я переверну вверх дном всю твою комнату так,
что ты не узнаешь ее! — плакала она. — Это — я! Неужели ты ничего не помнить? А маму и папу? Их ты помнишь? Джек, это я!
Мэгги в отчаянии смотрела, как Хук поднял Джека с «Длинного Тома» и, положив ему руку на плечо, увел прочь. Джек едва помнил ее, и совершенно забыл ее имя.
Она бессильно повисла на тюремной решетке, ее нижняя губа дрожала. Ей очень, очень, очень хотелось к маме и папе!
— Мама, — сказала она тихо.
Тоненький голосок за ее спиной прошептал:
— А что такое мама?
Она обернулась и увидела крошечного Потерянного Мальчика, во все глаза смотревшего на нее. Остальные сгрудились за ним в темноте. Все они были грязные, оборванные и нечесанные. Они смотрели вверх широко открытыми глазами. С рассвета до заката пираты заставляли их пересчитывать сокровища Хука. Их цепями приковывали к сундукам и заставляли снова и снова перебирать побрякушки, сортировать, протирать и складывать их назад. Над ними стояли надсмотрщики с хлыстами. Пираты приносли им в ведрах ужасную еду и грязную воду. Мэгги ненавидела все это и была близка к тому, чтобы остаться в хуковской школе.
Дети-рабы выжидательно смотрели на нее.
— Неужели никто не помнит свою маму? — спросила она недоверчиво.
Они переглянулись и отрицательно замотали головами. Мэгги слезла с ящика, на котором стояла.
— Что здесь со всеми происходит? — спросила она.
— Что такое мама? — почти беззвучно повторил все тот же мальчуган.
Мэгги задумчиво нахмурилась. Ее глаза опустились вниз на любимую ночную рубашку с фиолетовыми сердечками на кремовом фоне. Джек носил пиратскую шляпу. Глупый старый Джек.
— Мамы… — сказала она, подойдя к тому месту, где на полу спал маленький мальчик. Он постанывал во сне, потому что ему снились кошмары. Мэгги подняла его голову, взбила подушку и положила его голову обратно. Стоны прекратились.
— Мамы всегда делают так, что вы спите на прохладной стороне подушки, — тихо сказала она и села, глядя в их тревожные лица. Один за другим они подходили поближе к ней и окружали ее плотным кольцом. Неожиданно она вспомнила про бабушку Уэнди и ее истории о Питере Пэне. — Пока вы спите, — продолжала она серьезно, — они приводят ваши мысли в порядок. Так что, проснувшись, вы обнаруживаете, что все хорошие мысли у вас на поверхности и всегда под рукой.
В ответ на эти слова она увидела только пустые взгляды.
— Вы не занете, о чем я говорю, не так ли? — Они отрицательно качнули головами. Она еще немного подумала. — Мамы — это здорово, — попробовала она объяснить по-другому. — Они кормят вас, целуют и водят на уроки музыки. Они играют с вами, когда вам одиноко. Они заботятся о вас, когда вы больны. Они рисуют красками, карандашами, мелками, обнимают, нежат, сглаживают вашу боль. И они укладывают вас в постель каждый вечер.
В ответ — все равно пустота и непонимание. Только вон там!.. Кажется, один маленький мальчик стал припоминать. И там! Еще один почесал задумчиво голову.
Мэгги наклонилась.
— Они приклеивают вам пластырь, когда вы порезались, в дождливые дни они пекут вам пироги и поют песни и…
— Погоди! — воскликнул один Потерянный Мальчик. — Я вспомнил! Это не песни, а колыбельные!
— Правильно! — обрадовалась Мэгги.
— Спой нам колыбельную! — попросили остальные. — Спой!
Мэгги улыбнулась:
— Хорошо!
