— НЕТ, ПИТЕР, НИКАКИХ ФОКУСОВ ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕЙ. МОЙРА — МОЯ ВНУЧКА, И Я НЕ ВЫНЕСУ, ЕСЛИ УВИЖУ ЕЕ ДОРОГОЕ МНЕ СЕРДЦЕ РАЗБИТЫМ, КОГДА ОНА ПОЧУВСТВУЕТ, ЧТО НЕ СМОЖЕТ УДЕРЖАТЬ ТЕБЯ. ТАК ЖЕ КАК ОДНАЖДЫ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ СО МНОЙ.
ПОТОМ ОНА РАСПЛАКАЛАСЬ, ПРЕДВИДЯ, КАК ВСЕ ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ. ПИТЕР СЕЛ РЯДОМ СО СПЯЩЕЙ МОЙРОЙ, КРУТЯ В РУКАХ НАПЕРСТОК. НО В СЛЕДУЮЩИЙ МОМЕНТ ОН ИЗМЕНИЛ СВОЕ РЕШЕНИЕ ПО ПРИЧИНАМ, КОТОРЫЕ, ВЕРОЯТНО, НИКТО И НИКОГДА УЖЕ НЕ УЗНАЕТ. ОЧАРОВАННЫЙ ДЕВОЧКОЙ, ОН НАКЛОНИЛСЯ И ПОЦЕЛОВАЛ ЕЕ, И КОГДА ЕГО ГУБЫ ПРИТРОНУЛИСЬ К НЕЙ, НАПЕРСТОК ВЫПАЛ У НЕГО ИЗ РУК И УКАТИЛСЯ.
ОН НЕ ЗАМЕТИЛ ЭТОГО. НО ВДРУГ ОКНО ЗАХЛОПНУЛОСЬ, КАК БУДТО ПОДНЯЛСЯ ВЕТЕР. ОН НЕ УСЛЫШАЛ, КАК ЩЕЛКНУЛА ЗАДВИЖКА, И УЖЕ НЕ УВИДЕЛ УЖАСА НА ЛИЦЕ ТИНК, КОГДА ОНА ЗАГЛЯДЫВАЛА ЧЕРЕЗ СТЕКЛО С УЛИЦЫ.
— Я думала, что тебя заперли от меня навсегда, — прошептала она, заново переживая все это вместе с ним.
ПОТОМ ПИТЕР УЧИЛСЯ В ШКОЛЕ. НА НЕМ ВСЕГДА БЫЛИ ГАЛСТУК, ПИДЖАК И НАЧИЩЕННЫЕ БОТИНКИ. ОН БЫЛ АККУРАТНО ПОДСТРИЖЕН И ПРИЧЕСАН. И ВСЕ НА НЕМ БЫЛО С ИГОЛОЧКИ. ОН СИДЕЛ ЗА ПАРТОЙ ВМЕСТЕ С ДРУГИМИ ШКОЛЬНИКАМИ И СМОТРЕЛ НА ТАЯВШИЙ ЗА ОКНОМ ДЕНЬ, НАПОЛНЕННЫЙ РАЗНОЦВЕТНЫМИ ЛИСТЬЯМИ И ЗАПАХАМИ УВЯДАЮЩЕЙ ПРИРОДЫ. УЧИТЕЛЬНИЦА ПОДОШЛА К НЕМУ, УЛЫБНУЛАСЬ И СПРОСИЛА: «ПИТЕР, ГДЕ ТЫ?»
ОНА ЗАКРЫЛА ОКНО И ЭТИМ НАПУГАЛА ЕГО, И ОН ОТВЕТИЛ: «Я НЕ ПОМНЮ...»
Воспоминания исчезли. Питер стоял и смотрел в пустоту. Тинк теперь кружила вокруг его носа, вспышкой света выделяясь на фоне мрачной темноты.
— Ох, Питер, — сказала она тоненьким обеспокоенным голоском. — Я знаю, почему тебе так трудно было подыскать счастливые мысли. Ведь ты носишь в себе столько грустных.
Питер не ответил, шокированный теми истинами, которые родились под впечатлением его воспоминаний. Он был именно тем, о ком они говорили. Он был тем, кем — они верили — он является на самом деле. Тинк и Потерянные Мальчики были правы.
Он был Питер Пэн.
Он закричал, когда его глаза увидели обломки его детства и всего того, что было так дорого его сердцу. Но самой горькой правдой было то, обе его жизни — и в том, реальном, мире и здесь — теперь лежали в руинах. И это он сам разрушил их. Он давным-давно бросил все свои счастливые мысли. Он позволил им ускользнуть.
Почти бессознательно он подбросил игрушечного мишку в воздух. Мишка поднялся и, перекувырнувшись несколько раз, так и остался висеть в воздухе. Питер смотрел, как его мишка замер во мраке, и видел, как на него сверху смотрит единственный глаз-пуговка. Он медленно поднял руки.
— Подожди, — прошептал он. — Я поймаю тебя, мишка. Я поймаю тебя.
ПУШИСТЫЙ СТАРЫЙ МЕДВЕЖОНОК УПАЛ К НЕМУ В РУКИ, НО КОГДА ОН СХВАТИЛ ЕГО МЯГКОЕ НАБИТОЕ ВАТОЙ ТУЛОВИЩЕ, ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ДЕРЖИТ НЕ МИШКУ, А ЧЕТЫРЕХЛЕТНЕГО СИЯЮЩЕГО, УЛЫБАЮЩЕГОСЯ ДЖЕКА.
— ДЖЕК! ДЖЕК! — ПОЗВАЛ ОН СВОЕГО СЫНА.
— ПОДБРОСЬ МЕНЯ, ПАПА, ПОДБРОСЬ МЕНЯ, — ЗАКРИЧАЛ ДРУГОЙ ЗНАКОМЫЙ ГОЛОСОК.
— МЭГГИ! ДЕТКА!
ОН ПОЙМАЛ СВОЮ ДОЧКУ И, ПРИЖИМАЯ ОБОИХ ДЕТЕЙ К СЕБЕ, ВЕСЕЛО ЗАКРУЖИЛСЯ С НИМИ. ОНИ ХОХОТАЛИ И КРИЧАЛИ ОТ ВОСТОРГА. ПОЯВИЛАСЬ МОЙРА И ПРИСОЕДИНИЛАСЬ К ИХ КРУЖКУ. ОНА РУКОЙ ОБХВАТИЛА ЕГО ЗА ПОЯС, И НЕЖНЫЙ АРОМАТ ЕЕ КОЖИ. НАПОЛНИЛ ВСЕ ЕГО СУЩЕСТВО. ОН ЦЕЛОВАЛ И ОБНИМАЛ ИХ, И ОНИ В ОТВЕТ ТОЖЕ ПОКРЫВАЛИ ЕГО ПОЦЕЛУЯМИ И ПРИЖИМАЛИ К СЕБЕ.
— ДА! — ЗАКРИЧАЛ ОН ОТ СЧАСТЬЯ. — МОЯ СЕМЬЯ — ДЖЕК, МЭГГИ, МОЙРА, Я ТАК ЛЮБЛЮ ВАС! Я ОБОЖАЮ БЫТЬ С ВАМИ И ПРИЖИМАТЬ ВАС К СЕБЕ. О, Я ТАК СЧАСТЛИВ! ДА, ТИНК! ТИНК, ЭТО МОЯ СЕМЬЯ, МОЯ ЧУДЕСНАЯ, НЕВЕРОЯТНАЯ СЕМЬЯ! ОНИ ВЕРНУЛИСЬ! ОНИ...
Его глаза открылись — ведь они были закрыты, когда он видел все это, — и он гляделся в замешательстве. Он висел в воздухе, поднявшись над полом на пятнадцать футов. Его охватила паника.
Он заколотил по воздуху руками и ногами, не находя опоры, и стал падать.
— Нет, Питер! — воскликнула Тинк, подлетев снизу и стараясь удержать его на месте. — Это твоя счастливая мысль! Не теряй ее!
Он продолжал падать, неимоверными усилиями пытаясь вновь обрести контроль над собой и крича:
— Как? Что?
— Это — твоя счастливая жизнь навсегда! — кричала Тинк. — Не давай ей уйти!
Питер опять закрыл глаза, напряг все тело и опять восстановил мысленно образы Джека, Мэгги и Мойры вокруг себя и то, как они вместе кружились и смеялись. Он представил себе всю теплоту и глубину того чувства, которое дарила ему семья, необъятность той любви, которую они испытывали друг к другу...
Он почувствовал, что его падение замедляется и в конце концов прекратилось совсем. Он открыл глаза и увидел, что опять начал подниматься.
— Да! — выдохнула Тинк, неожиданно очутившись перед его глазами. — Да, Питер Пэн!
— У меня получилось! — прошептал Питер, воспаряя вверх, подхваченный своими чувствами, которые он не мог описать. — Посмотри на меня! Посмотри на меня, Тинк!
Он резко крутанулся и, оттолкнувшись от стены, полетел сначала вниз, а затем снова вверх. Взрослый в нем окончательно исчез, как призрак на рассвете, и вместо него проснулся ребенок. Он столько лет усиленно пытался отыскать, что же он потерял. И вот теперь все преграды на этом пути исчезли. Крутясь и кувыркаясь в воздухе, он вновь принял в свои объятия все мечты, принадлежавшие Питеру Пэну.
— Тинк, я могу летать! — закричал он. — Я на самом деле могу летать!
— Тогда следуй за мной, и все будет хорошо! — с восторгом воскликнула Тинкербелл. — Я люблю тебя!
И они вылетели наверх через полый ствол Дерева Никогда.
Волшебная пыль
О, это был самый великолепный момент в жизни Питера, когда он взмыл ввысь из Дерева Никогда, разорвав все узы, связывавшие его с землей, и вновь обрел свою подлинное «я» и свое детство.
Вдвоем с Тинкербелл, которая прокладывала дорогу, они по спирали поднимались во мраке, все больше и больше набирая скорость и уверенность. Их возбуждение нарастало изнутри, пока наконец Питеру не почудилось, что он может просто взорваться. Они вырвались наружу через расщелину в гигантском стволе. Фея и мальчик кружились и порхали между древними ветвями подобно светлячкам в ночи. Они снижались, облетая дерево и шныряя среди покрытых листвой сучков. Они вертелись, как волчки, проносясь мимо сооруженных в стволе дерева жилищ Потерянных Мальчиков, входы в которые были прикрыты кусками дерева или разноцветными тряпками. Птицы рассыпались дикими криками.
АХ, СМОТРИТЕ! ПИТЕР ПЭН ВЕРНУЛСЯ!
Он выскочил из самой верхушки Дерева Никогда, подлетел под облака и радостно захохотал. Он совершенно изменился, став воплощением духа, живущего внутри нас, став тем чудесным искрящимся зарядом детства, о котором мы, вырастая, слишком быстро забываем. Он светился внутри Питера, как раздуваемое пламя, и вдруг Питер почувствовал, что не может больше вынести сам себя.
