запястье.
— Перестань. Пожалуйста… — Голос его был напряженный, страстно-хрипловатый.
Она замерла. С шумом, выдохнув давно сдерживаемый воздух, Дез перекатился на бок и притянул ее к себе.
— Теперь я. Ложись.
Она покорно повернулась на живот и отдалась блаженству. Его стиль, отличался от традиционного — не столько массаж, сколько изысканная ласка. Руки были сильные, но удивительно нежные. Пальцы скользили по бокам, спине, ягодицам, втирая остатки ароматного масла и разжигая в ней огонь.
Дез наклонился и прикоснулся губами к ее бедру. Милли застонала и, задыхаясь, попросила:
— Пожалуйста, я не могу больше ждать.
Он отпустил ее, позволил перевернуться на спину. Но когда она потянулась к нему, остановил.
— Лежи спокойно. Моя очередь. Только расслабься.
Дез дотронулся горячими пальцами до ее влажного, трепещущего лона. Милли изогнулась, ища утоления сжигающей ее страсти. Не убирая руки, он нашел губами сосок, взял в рот, слегка прикусил зубами и стал дразнить языком.
— Дез, Дез, — задыхалась она.
А когда он осторожно скользнул пальцем внутрь и начал медленно двигать им в ней, Милли содрогнулась и закричала, мгновенно достигнув вершины наслаждения. Но, едва переведя дыхание, снова потянулась к нему, сжала рукой его напрягшийся, готовый к любовным сражениям член. Она ждала продолжения, хотела его, требовала. Но он не отвел руки, не перестал настойчиво ласкать и гладить влажные лепестки ее плоти, опять разжигая в ней неистовое желание, призывая к освобождению. И она закричала еще раз…
Лишь потом он вошел в нее, повел к новым неизъяснимым чувственным восторгам. Милли открыла глаза и наблюдала, как вожделение искажает черты его лица, пока собственное желание не поглотило ее целиком, заставив забыть обо всем…
Глубокая тихая радость и невыносимая нежность пришли на смену бурлению страстей. Милли лежала неподвижно и упивалась мыслью, что Дез Мейер, мечта почти всей ее жизни, желал ее так же сильно, как и она его.
6
Милли проснулась в полной темноте. Дез посапывал рядом, и она уютно свернулась у него под боком, собираясь еще поспать. Но желудок урчал, настоятельно заявляя о своих потребностях. Она села, спустила ноги на пол, нащупала свои туфли и прокралась в гостиную, осторожно прикрыв за собой дверь.
Камин давно потух. Часы на полке показывали половину второго. Милли нашла в ванной халат и уткнулась в него носом, прежде чем надеть. Такой изумительный, теперь хорошо знакомый запах! Наверное, ее кожа тоже пропиталась им, как и его халат. Эта мысль пленила, очаровала ее, мгновенно наполнив теплом и нежностью.
В кухоньке она включила свет, открыла холодильник. Упаковка пива, большой пакет острейших чипсов, сыр, колбаса, полдюжины яиц, горчица, крекеры… Вполне мужской выбор. Ни молока, ни супа, ни мороженого.
Милли вытащила сыр, крекеры, отрезала немного колбасы, сложила все на тарелку и направилась к дивану. Залезла на него с ногами, а тарелку поставила на столик, предварительно положив в рот кусочек сыру. Кругом стояла тишина, приглушенная тишина, свойственная глубокой ночи, когда люди спят и видят сны.
Может быть, и ей все это снится? Возможно ли, чтобы все это было на самом деле: Мерри-Айленд, Дез, спящий, в соседней комнате, и она, сидящая в его халате на диване? Как часто она представляла эту сцену, лежа в своей холодной одинокой постели. Мыслимо ли, чтобы ее любимая фантазия превратилась в реальность?
Милли потянулась за крекером и наткнулась рукой на фото в рамке. Крэнвиллские разбойники ухмылялись ей со снимка — красивые, загорелые, бесстрашные искатели приключений, полные радости жизни и любви к рискованным затеям. И Дезмонд — самый красивый, самый отчаянный из них, настоящий лидер.
Милли разглядывала фотографию и думала о Дезе, том Дезе, что лежал сейчас обнаженным на кровати в спальне, и сердце ее билось тяжело, как кузнечный молот. А предательский голосок в голове нашептывал нежно, ласково: любовь и навсегда…
Эти слова испугали Милли, лишив аппетита. Что она знает о любви в свои двадцать пять? Почти два года она полагала, что любит Криса, отказалась ради него от тех своих устремлений, что были ему не по душе, и чем все это кончилось? К счастью, заблуждение разрешилось, и она свободна от Криса и вольна делать все, что сама считает нужным.
Дез сказал, что верит в нее, верит, что она может вернуться к серьезным занятиям спортом. Что она действительно хороша на воде. И тем не менее за сегодняшний вечер, всего лишь один вечер, он сделал все возможное, чтобы она забыла обо всех и обо всем на свете…
Милли смотрела в окно. Шторм утих, луна сияла, как бриллиант в обручальном кольце. Фантастическая, феерическая ночь… Неужели она уже влюбилась в Деза? Как тогда она сможет наладить свою жизнь, если это произошло? Никто не в состоянии думать и поступать рассудительно, сгорая в любовной лихорадке. Неудивительно, что многие атлеты сознательно отказываются от секса, когда готовятся к решающим состязаниям. Как, интересно, собирается она наладить свою жизнь, если потрясающий Дез Мейер заполняет все ее мысли?..
Дезу снилась Милли. Он прижимал ее к себе изо всех сил, ласкал шелковистую кожу, упивался нежным ароматом, целовал горячие губы…
Он проснулся на спутанных, скомканных простынях, крепко обнимая подушку, на которой она спала. Сама Милли, полностью одетая, присела возле своей сумки, заталкивая внутрь нечто напоминающее черный бюстгальтер.
— Что ты делаешь? — Дез откинул одеяло и сел на кровати.
Милли посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Щеки ее покрылись нежным румянцем.
— Шторм кончился, переправа открыта. Моя подруга Люси подъедет через двадцать минут, чтобы отвезти меня домой.
— Но ты вовсе не должна уезжать. — Он соскочил с кровати и потянулся, к ней. Милли легко увернулась от его рук.
— Спасибо, что позволил мне переночевать. Я очень признательна, но я тебе помешала, и к тому же мне надо срочно возвращаться в Крэнвилл. Я… я вспомнила, что забыла полить цветы. И Люси говорит, что моя сменщица заболела, так что мне действительно пора отправляться обратно.
Она вскинула сумку на плечо и бросилась к двери, но Дез преградил ей путь.
— Ты мне не помешала, — заявил он. — Я сразу сказал, что рад твоему появлению, и это не пустые слова. Я действительно рад тебе.
Милли улыбнулась так нежно, так волнующе сексуально, что кровь его мгновенно закипела.
— Я тоже рада, что мы здесь встретились. Эта ночь была…
Эта ночь была невероятной. Волнующей. Сексуальной. Эротической.
— Но я думал, что утром мы продолжим там, где остановились.
Она грустно покачала головой.
— Нет-нет, Дез, это невозможно.
Он посмотрел вниз на свое тело и возразил:
— А, по-моему, более чем возможно.
Милли взглянула туда же, и легкий румянец мгновенно стал пунцовым.
— Нет, правда, Дез. То, что случилось прошлой ночью, это просто ожившая мечта. Фантазия, вдруг
