вашего... расследования, я узнаю завтра, появлялось ли такое имя».
— Спасибо. Я был бы в высшей степени благодарен.
— Есть ли ещё моменты, по поводу которых я могу вас просветить? — Использование слова «просветить» неприятно поразило меня в нём, как некоторая характерная черта. В ней проявилось всё самомнение мужчин, жизнь которых проходит рядом с деньгами. Он, вероятно, был убеждён, что ответ на нашу загадку должен был бы найтись в учётных книгах его банка.
Лорд Саймон вопросительно посмотрел вокруг. «Нет. Думаю, это всё, спасибо», — сказал он, и мистер Кингсли покинул нас.
Сержант Биф облизнул усы: «Итак, её шантажировали?»
Уильямс повернулся к нему. «Это совершенно дикое предположение, — воскликнул он. — Возможно, у неё были другие причины брать деньги таким образом».
— Какие такие другие причины? — грубо осведомился Биф. — Только букмекеры и шантажисты требуют суммы в мелких купюрах.
— Я хорошо знал Мэри Терстон, — сказал Уильямс, — и я уверен, что в её жизни не было ничего такого, что могло бы дать повод для шантажа. Она была действительно хорошей женщиной.
— Если её шантажировали, — сказал я, — почему она не демонстрировала характерные признаки? Она всегда была довольно весёлой, можно даже сказать — беззаботной.
— Однажды очень храбрый принц также подвергся шантажу, — (это произнёс, конечно, отец Смит), — но не показывал вида.
Лорд Саймон ответил на это довольно резко. Я уже знал, что в своих методах он был в высшей степени практичным и не любил таких экскурсов в сторону. «Во всяком случае, — сказал он, — возможно, ещё до вечера мы узнаем, шантажировали ли миссис Терстон, и если да, то почему и кто. Поэтому пока мы могли бы оставить этот вопрос. Я намного сильнее стремлюсь узнать что-нибудь по поводу её пасынка и личности мистера Сидни Сьюелла».
Сержант Биф вздохнул: «Не вижу причин для вашего к нему интереса. Он никак не связан с убийством, кем бы ни оказался».
Лорд Саймон проигнорировал это заявление и сказал: «Между прочим, Биф, есть тут у вас какие- нибудь люди, приехавшие в данный район сравнительно недавно? Кто-нибудь, за кем, по вашему мнению, неплохо бы присматривать?
Сержант Биф заколебалась: «Не знаю, следует ли мне говорить что-нибудь по этому поводу. Но полагаю, что вам, джентльмены, я могу доверять. Ну, есть некий человек, за которым мне велели присматривать. По имени Майлз. Работает в местном отеле. Как я понимаю, эту работу ему помогла получить миссис Терстон».
Лорд Саймон выпрямился в кресле: «В самом деле? Вы могли бы раньше сказать нам об этом, Биф. Сколько ему лет?»
— Около тридцати.
— Что он делает в отеле?
— Швейцар, и чистит ботинки.
— А почему вам велели за ним присматривать?
— О, у него криминальное прошлое. Несколько отсидок, как я понял. Специализация: кражи со взломом. Но вот уже больше года на него ничего нет. — Он вызывающе посмотрел на лорда Саймона. — А теперь попытайтесь сделать из него убийцу! — бросил он.
— Это, конечно, некий свет, — ответил тот. — Значительный свет.
Очки отца Смита вспыхнули, когда он поднял голову. «Красный свет светофора — это тоже свет», — произнёс он, обращаясь к потолку.
ГЛАВА 11
Таким образом, у нас оказался новый подозреваемый, но его появление, не произвело на трёх детективов большого впечатления. Это, как я вспомнил, хорошо согласовывалось с прецедентами, поскольку великие детективы ни при каких обстоятельствах не могут быть захвачены врасплох. Отец Смит вежливо улыбнулся, отвечая лорду Саймону, а месье Пико, который некоторое время сидел тихо и незаметно, теперь начал усердно переставлять каминные приборы. Только лорд Саймон, который всегда был дотошлив, казалось, отметил для себя тот факт, что мистер Майлз, компетентный вор-домушник, живет и трудится в данном районе.
Прежде, чем в комнату вошёл следующий человек, лорд Саймон снял телефонную трубку и спросил управляющего местного отеля, когда у его швейцара выходной. Управляющий, казалось, не почувствовал никакого удивления от этого внезапного вопроса, заданного незнакомцем, поскольку мы услышали, как лорд Саймон поблагодарил его, немного растягивая слова, и положил трубку. Повернувшись к нам, он спокойно сказал: «Конечно же, вчера вечером, в пятницу».
— Естественно, — проворчал месье Пико, в то время как отец Смит рассеянно кивнул.
— Тем не менее, он вернулся в десять тридцать, — продолжил лорд Саймон.
— Вы готовы заняться следующим свидетелем? — спросил Сэм Уильямс.
Разногласий не было, поэтому адвокат позвонил, и в комнату вошла повариха. Я никогда не видел её прежде, хотя ощущал к ней благодарность, и не был разочарован, обнаружив, что она оказалась не толстой, жизнерадостной женщиной, которую обычно ожидаешь обнаружить среди соусов в весёлой кухне, но строгой, седовласой дамой в очках, по внешности мало чем отличающейся от её предшественника, мистера Кингсли. Правда, её лицо казалось не столько холодным, сколько компетентным. После внимательного изучения, однако, я вынужден был признать, что, хотя она была чрезвычайно хороша в работе, но, как большинство художников, несколько терялась в незнакомой обстановке.
Лорд Саймон, казалось, почувствовал это, поскольку успокаивающе улыбнулся. «О, мисс Стори, — сказал он, и это было типичным для него — обеспокоился, чтобы узнать её имя, — жаль отрывать вас от дел и всё такое. И я уверен, что все в доме окажутся проигравшими из-за того, что вы вынуждены покинуть кухню. Ваша слава достигла нас».
— Сегодня вечером никакого ужина, — сказала мисс Стори, стараясь оставаться на родной почве как можно дольше. — Доктор сказал, что вы не управитесь вовремя. Холодные закуски, когда пожелаете.
— Понимаю. Вы не против, если я задам вам несколько моих чертовски глупых вопросов, а? Я ими знаменит.
— Ну, не понимаю, чем
— Забавно. Никто никогда этого не понимает. Но можете вы, по крайней мере, сказать, сколько времени вы работаете в этой семье.
— Дольше, чем кто-либо другой в штате. Более четырёх лет.
— Вам здесь нравится?
— Если бы не нравилось, не осталась бы. Я никогда не воспринимала всерьёз это глупое завещание. Я им всем говорила, что они дураки, если в это верят. Это всего лишь маленькая хитрость миссис. Бедняжка, она думала, что умнее всех. А теперь смотрите, что стало с ней самой!
— Вы думаете, её смерть имеет к этому какое-то отношение?
— Я ведь так не сказала, правда? Я ничего об этом не знаю. Я тогда была внизу и только слышала крики.
— А другие слуги относились к завещанию серьёзно?
— Ну, и да, и нет. Конечно, мы все его периодически обсуждали. Было забавно, знать, что, случись с ней что-нибудь, все её деньги достанутся нам. Но ни один из нас не желал ей вреда, если вы спрашиваете именно об этом. И ни один из нас этого не сделал.
— Вы говорите и за других?
— Никто не может жить каждое утро, день и ночь бок о бок с другими людьми и совершенно не знать, что творится в их головах, — ответила мисс Стори. — Я не слишком восхищаюсь ни одним из них, и есть вещи, которые мне не нравятся. Но я очень хорошо знаю, что это не совершил ни один из них. Так что, если
