систематики, столь же оригинальной, сколь и забавной. Классификационная таблица представляла в порядке очереди: тип Политерия, класс — Метаморфа, отряд — Синциталия. Будто мы знали бог весть сколько экземпляров этого вида, тогда как на самом деле существовал лишь один, правда, весом в семнадцать биллионов тонн…» Вы уже догадались, конечно, что речь идет о знаменитом Солярисе. Но действительно ли он так одинок, неповторим и уникален, как это утверждает Крис Кельвин в романе Станислава Лема? Попробуем разобраться. И начнем, как говаривали древние, «ab ovo» — «с яйца», с самого начала… В многозвездном небе фантастики полным-полно самых разнообразных планет: трудно найти фантаста, который не внес бы хоть малой лепты в создание фантастической Вселенной! Одинока ли в этой Вселенной планета Солярис? Поймем этот вопрос — для начала — буквально и… поищем планеты именно с этим именем. Поищем… А поискав, наверняка обнаружим планету со сходным названием Солярия в романе А. Азимова «Обнаженное солнце» — мрачноватом романе о будущем людей, избалованных всевозможной кибертехникой и отвыкших от непосредственного общения с себе подобными. Если же хватит у нас для поисков и времени, и терпения, мы можем обнаружить и такой факт: не переводившийся у нас роман американского писателя Нормана Спинрада называется — представьте себе — не как-нибудь, а… «Жители планеты Солярис»!.. Впрочем, такое совпадение в названиях планет еще ни о чем, разумеется, не говорит. А потому обратимся к более существенным компонентам в характеристике Соляриса. Солярис — планета в системе двойной звезды, он вращается вокруг голубого и красного солнц. «Ах, так?!» — воскликнем мы и обрушим на читателя каскад подобных же — в системах двойных звезд-планет. Это и населенный вполне симпатичными кентаврами-ссвисами Теллус в «Робинзонах космоса» Ф. Карсака, и планета малоприятных своей призрачностью Видящих Суть Вещей в «Балладе о звездах» Г. Альтова и В. Журавлевой, и удивительное небесное тело в рассказе Ф. Брауна «Планетат — безумная планета», и не менее загадочная Малышка в «Ловушке для простаков» А. Азимова, и, наконец, Интеропия у самого С. Лема (именно на ней, между прочим, обитают в «Звездных дневниках» горообразные добродушные гиганты «курдли»). И массу других планет, опекаемых двойным светилом, встретим мы в книгах фантастов… Но — далее. Солярис — планета, покрытая океаном? А Аквация в «Советниках короля Гидропса» неистощимого на выдумку С. Лема и Пинта в его же «Тринадцатом путешествии Ийона Тихого»? А «Инфра Дракона» Г. Гуревича с ее подводными «куполами, шарами, плавающими башнями» и «какими-то странными существами»? А скажем, злополучный — с единственным крохотным островком, если не считать ледяных шапок у полюсов, — Трайдент в «Мятеже шлюпки» Р. Шекли или населенная полуразумными дельфиноидами Венера в «Сестре Земли» П. Андерсона?! Наконец, такова и Рубера в повести «Восстание супров» В. Назарова: «сплошной океан без намека на сушу, гигантский пузырь чудодейственного протовита». Того протовита, который «способен залечить рану, поднять из мертвых, оплодотворить и сделать плодоносной почвой тысячелетний гранит». Планета, покрытая Океаном — с большой буквы? Живым и, более того, мыслящим Океаном? Вот мы и добрались до самой сути нашего вопроса. Что ж… Оставим в стороне мимолетные упоминания фантастов о «живом океане загадочной планеты 926-Б-719» («Земля зовет» В. Рыбина), о «Говорящем Океане Проциона-четыре» («Обмен Разумов» Р. Шекли). Лишь вкратце упомянем и таких «микрородственников» Соляриса, как зловещее озеро протоплазмы, порождающее квазилюдей, — в схватке с ними едва не гибнут герои шумно знаменитых «Звездных королей» Э. Гамильтона. Или «Отец-Аккумулятор» планеты Арания — озеро, служащее своеобразным механизмом для выработки электроэнергии и питающее ею паукообразных обитателей того странного мира, который выведен в третьей книге романа-эпопеи С. Снегова «Люди как боги». Или, к примеру, живое Оранжевое море, которое обнаруживают на Оранжевой планете персонажи повести В. Михановского «Оранжевое сердце»… Но вот на рассказе одного из старейшин американской фантастики, Мюррея Лейнстера, стоит и задержаться. Героиня этого рассказа — живое существо Эйликс, бесформенная студенистая масса, распростершаяся от одного полюса открытой людьми новой планеты до другого. «Она заполняла собой то, что могло быть океанскими безднами, и гонким слоем покрывала высочайшие вершины планеты…» Земляне быстро узнают об удивительных ее свойствах: телепатически воспринимая пожелания людей, она создает из своего изменчивого тела любые мыслимые вещи — от простенького рычага до сложнейшего, в сущности, земного деревца! И… И начинается обычная для западной фантастики история — многовековая эксплуатация недр планеты. Необычно лишь то, что ведется-то она… с помощью самой Эйликс, послушно загружающей трюмы грузовых звездолетов ценнейшим минералом. Однако же сотни лет общения с людьми дали ей нечто большее, чем простое умение выполнять приказы: под влиянием впитываемых ею человеческих знаний и опыта разбуженное ее сознание преобразуется в разум. Этот суперинтеллект бесконечно доверчив к людям. Единственное, чего он прямо-таки жаждет в обмен на тысячетонные сгустки сокровищ своей планеты, — это общение. «Я привыкла к обществу людей. Без них я очень одинока…» А люди, коварные и недалекие люди будущего (они зачастую предстают таковыми в западной фантастике), уже заподозрили в бедной одинокой Эйликс… кого бы вы думали?!. Своего Врага Номер Один! Еще бы, ведь она поистине всемогуща по сравнению с землянами! Всемогуща, несмотря на все их хитроумнейшие машины! Им страшно подумать, даже представить страшно, что может произойти, сменись вдруг ее расположение к людям пусть всего только недоброжелательством. Невдомек им, коварным и недалеким, что Эйликс просто незачем враждовать с людьми, ей просто нечего делить с ними! Невдомек… и они уже затевают бессмысленные, заведомо обреченные на неуспех акции по уничтожению сверхопасной планеты. И Эйликс вынуждена защищаться от этих ставших слишком уж агрессивными землян, она изобретает все новые и новые способы экранировки и в конце концов совсем исчезает из поля их зрения перемещает свою планету в другую Галактику. А жажда общения с ними, людьми, остается, и Эйликс неподдельно счастлива, когда часть заблудившейся экспедиции землян (которую, кстати, она без всякой корысти выручает из весьма бедственного положения) добровольно поселяется среди истинно райских лесов и озер, предупредительно возникших на этой милой, доброй одинокой планете… Рассказ М. Лейнстера так и называется — «Одинокая планета». Что ж, она-то, Эйликс, и была уникальным в фантастической Вселенной разумным Океаном-планетой… пока не появился у нее «младший брат» — мыслящий Океан Соляриса: роман С. Лема был написан значительно позже этого рассказа. Естественно, между «родственниками», даже и близкими, нет никакого иного сходства, кроме чисто внешнего, да и в этом плане близнецами их никак не назовешь. Пожалуй, именно вот этой открытостью людям, неуемной своей общительностью, бесхитростной любознательностью бесконечно терпеливая Эйликс и отличается прежде всего от мрачноватого, замкнутого, трудного на контакт мудреца с планеты Станислава Лема.
Чтобы исчерпать до конца заданный себе вопрос, если не перечислим (слишком их много), то хотя бы разобьем на группы другие фантастические планеты, чем-либо близкие Солярису. Это, во-первых, планеты, покрытые вместо Океана иной мыслящей — или хотя бы чувствующей — однородной субстанцией: цветами («Вы, вероятно, назвали бы нас единым организмом. Наши корни сплетены в единую сеть, она охватывает всю планету, — возможно, вы скажете, что это наша нервная система. На равных расстояниях расположены большие массы того же вещества… должно быть, вы назовете это мозгом. Не один мозг, а многое множество, и все они связаны общей нервной системой…» — мы процитировали роман К. Саймака «Все живое…»), «сиреневыми песками» («Аналогия» М. Емцева и Е. Парнова), «первичным илом» («Последняя великая охота» А. Якубовского)… Это, во-вторых, планеты, заселенные сообществами с жестко сбалансированной экологией, — все живое составляет в подобном мире единое целое. Таков, к примеру, Пирр в романе Г. Гаррисона «Неукротимая планета». То же и в романе Р. Маккены «Охотник, вернись домой» и, скажем, в рассказе Д. Шмица, который так и называется: «Сбалансированная экология». Еще один пример — «У каждого дерева своя птица» С. Другаля. В-третьих, это планеты, на которых, как и на Солярисе, землян подстерегают псевдореальные образы, извлеченные из памяти людей, двойники или всевозможные иные вполне ощутимые «фантомы»; на поверку такие планеты могут оказаться «искусственницами» — чудесным творением высокоразвитых братьев по Разуму («Третья экспедиция» Р. Брэдбери, «Вечный эрзац» Э. Ван Фогта, «Цветы Альбароссы» М. Грешнова, «Планета для контакта» Е. Гуляковского, «Запрещенная планета» В. Стюарта, «Звездные берега» С. Слепынина и многие другие произведения). В-четвертых, это… живые планеты, список которых, будем считать, открыл еще А. Конан Дойл в своей повести «Когда Земля вскрикнула». Планету, которая «хотела, чтобы ее любили ради нее самой, а не ради богатства», мы найдем, к примеру, у того же Р. Брэдбери («Здесь могут водиться тигры»)… И наконец, каким-то боком примыкают сюда — в силу собственной необычности — разнообразные планеты-механизмы («Фактор ограничения» К. Саймака, «Запретная зона» Р. Шекли, «Порт Каменных Бурь» Г. Альтова). Они действительно необычны, эти планеты, особенно же, пожалуй, та, которую
