удерживал ее, но, наоборот, своими беседами скорее вызывал и укреплял в ней это желание. Он опять составил ей план путешествия, подробно наметил места, где она должна побывать, указал лиц, которые ей могут быть полезны.
— В особенности побывай, — говорил он, — в Киево-Печерской Лавре. Есть там так называемые пещеры, и живет в этих пещерах великий подвижник Парфений и еще один старец Афанасий; живут они — один в дальних, а другой в ближних пещерах. Отыщи их ты непременно, попроси их помолиться за тебя, расскажи им о житье своем. В особенности не забудь побывать у Парфения. Если он спросит, зачем ты пришла к нему, скажи, что просить его благословения; ходила по святым местам и пришла из Красной речки; что бы ни спрашивал тебя, говори ему чистую правду, потому что великий это подвижник и угодник Божий.
На прощанье долго они беседовали. Много рассказывал старец о прошлой жизни. Рассказывал о Петербурге, о царе, о разных войнах, свидетелем которых ему пришлось быть.
— Губят эти войны безвинный народ, — закончил свою беседу старец.
Тяжело было расставанье. Оба поплакали, как бы предчувствовали, что больше не увидят друг друга. Потом Федор Кузьмич осенил Александру Никифоровну широким крестом, крепко поцеловал ее и проводил за ворота.
Больше он ее не видал…
Александра Никифоровна в своем путешествии придерживалась указаний старца и везде, куда она приходила, ее встречали тепло и радушно. Всякий старался услужить ей, облегчить ей путь.
Она прибыла в Петербург, а оттуда задумала пробраться на Валаам. Через одного генерала ей удалось устроиться на одном пароходе вместе с императрицей Марией Александровной. Императрица узнала, что на пароходе едет девушка-богомолка из Сибири и заинтересовалась ею. Александра Никифоровна долго беседовала с государыней, много ей рассказывала из своих впечатлений и очень понравилась.
После долгих странствований по различным монастырям Александра Никифоровна наконец попала в Киев.
Пошла прежде всего в Печерскую лавру. Отстояла утреню и вечерню. Торжественное богослужение, богатство лавры, множество богомольцев — все это произвело на нее сильное впечатление. Светло и радостно стало у нее на душе, и невольно вспомнила она «дедушку».
— Как-то он там без меня? — думала она. и так захотелось ей поговорить со старцем, поделиться с ним своей радостью.
Пошла к схимнику Парфению. Встретил ее изможденный седой старец и сурово спросил:
— Зачем ты ко мне пришла, чего тебе от меня надо?
— Я издалека, отец Парфений, из Сибири, — ответила девушка, — принесла тебе поклон от старца.
Узнав, откуда она, старец стал приветлив, обласкал Александру Никифоровну и сказал ей:
— Зачем тебе мое благословенье, когда у вас на Красной речке есть великий подвижник и угодник Божий. Он будет столпом от земли и до неба!
Радостно стало на душе у девушки, когда она услышала такое мнение отца Парфения о старце, близким и дорогим стал ей и сам отец Парфений.
Она стала ему рассказывать о своем путешествии по Сибири, о монастырях, которые она посетила, о своих планах на будущее. Понравилась отцу Парфению та простота, то увлечение, с которым рассказывала девушка, и он спросил ее:
— Что же теперь ты думаешь делать?
— Думаю домой скорее вернуться, к старцу; слаб уж он стал, пожалуй, и не увидишь его, умрет.
Отец Парфений задумался над словами девушки, а потом сказал ей:
— Нечего тебе делать в Сибири, оставайся здесь, поговей у меня, а когда причастишься Святых Тайн, я укажу тебе, куда отправиться.
Как ни хотелось Александре Никифоровне вернуться к старцу, но сильно обрадовалась она, что будет на исповеди и причастится у отца Парфения, и осталась в лавре.
Каждый день она ходила в церковь к обедне и к вечерне, усердно молилась и с трепетом ждала, когда наконец она сподобится пойти к старцу на исповедь. Когда это наконец случилось, она весь день была радостна и весела.
Однажды, когда Александра Никифоровна собралась уходить от отца Парфения, у которого она была на обычной беседе, старец ей сказал:
— Если кто-нибудь будет звать тебя в Почаев, то поезжай туда, приходи тогда ко мне, я тебя благословлю.
Александра Никифоровна удивилась словам отца Парфения; только что недавно она говорила ему, что была там и рассказывала ему о своих впечатлениях. Думая, что старец забыл об этом, она возразила ему:
— Но ведь я уже была там.
— Все равно, поезжай, — ответил отец Парфений.
Странными показались ей слова старца. В большом смятении ушла она от него. Долго бродила по лавре и все старалась понять смысл этих загадочных слов.
— Зачем он это сказал? — спрашивала она себя и не находила ответа.
Хотелось ей уехать домой к Федору Кузьмичу — там все так ясно, спокойно и радостно, — и не могла: боялась ослушаться старца.
Не спала всю ночь и думала о том же.
Наутро встала с тяжелой головой, с какой-то тоской в душе и пошла к обедне, стала подальше от людей, в самый темный угол церкви перед образом Богородицы, упала на колени и долго неустанно молилась. Слезы текли у нее из глаз, но она не обращала на них внимания. Не заметила, как кончилась обедня и разошелся народ, и только наступившая внезапно тишина заставила ее прийти в себя. Она поспешно встала и оглянулась кругом. Гасили свечи, молящихся в церкви почти уже никого не было. Тогда недалеко от себя она заметила какого-то военного, который внимательно смотрел на нее. Александра Никифоровна встала с колен и заторопилась уходить, офицер последовал за ней. Когда они вышли из храма, офицер неожиданно спросил ее:
— О чем вы так горько плакали?
Смутилась Александра Никифоровна. Но офицер спросил так просто, и в голосе его было так много участия и теплоты, что она искренно ответила ему:
— He знаю, куда идти… Хочется вернуться домой, а старец Парфений советует отправиться в Почаев.
— А куда же вы хотите домой вернуться?
— В Сибирь, на Красную речку.
И она рассказала ему, что там в Сибири ждет ее старец Федор Кузьмич, великий подвижник.
Долго они шли и разговаривали, пока Александра Никифоровна не рассказала своему неожиданному знакомцу всю свою жизнь.
С глубоким вниманием прослушал офицер ее рассказ. Когда она кончила, он сказал:
— Старца Парфения нужно послушать. Поезжайте в Почаев. Поедемте кстати имеете, я туда же еду, а теперь я вам предложу отправиться ко мне чай пить.
Смутило Александру Никифоровну предложение офицера — боялась она идти к незнакомому человеку, а с другой стороны, так тоскливо было оставаться одной, и она нерешительно спросила его:
— А вы семейный?
— О, да, у меня большое семейство, — ответил офицер. И, заметив ее замешательство, прибавил:
— Вы не бойтесь, у меня останавливаются разные странницы, меня все здесь знают — я майор Федоров.
Девушка успокоилась и пошла за ним.
Пришли они в большой деревянный дом, наполненный народом: здесь были и мужчины, и женщины.