сидевшая рядом с ней девушка, вроде бы одна из сестер Кардашьян, хотя Брук не отличала одну от другой и не помнила, чем они знамениты, наклонилась к ней и сказала:
— Вы сегодня просто красавица, чтоб вы знали. Не позволяйте гадким фотографиям испортить вам настроение.
Решительно все были в курсе ее семейных проблем! Это было невыносимо.
Она слышала, как ведущий объявил перерыв на рекламу, и не успела ответить девушке, как сбоку четвертого ряда материализовался Лео. Пригнувшись, чтобы не мешать другим, он поманил ее за собой. «Верный признак того, что все идет хуже некуда, — это когда радуешься, увидев Лео», — подумала Брук. Улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь без перерыва, несмотря на ощущение странной легкости и головокружения, Брук оставила без ответа замечание гипотетической Кардашьян и, вежливо извиняясь, пошла к концу ряда, переступая через чьи-то ноги.
— Как он? — нехотя спросила она, идя за кулисы, в рабочую зону у самой сцены. Зная Джулиана и его страх перед выходом на сцену, Брук не могла не сочувствовать ему. Мысли против воли уносились к бесчисленным моментам, когда она держала Джулиана за руку, поглаживала спину и уверяла, что он звезда.
— Клиент готов, все кишки уже выблевал, — отозвался Лео, на ходу пожирая глазами филейную часть совсем юной девочки.
— Вот как? — прищурилась Брук.
— Да все нормально! Немного нервничает, но это ерунда. Джулиан приведет всех в экстаз.
Брук на долю секунды увидела мужа, прежде чем ассистентка, напряженно слушавшая то, что ей говорили в наушник головного телефона, кивнула и тронула Джулиана за плечо. Вся группа быстро разошлась по местам. Занавес пока не подняли, и было слышно, как Джимми Киммел шутит с аудиторией, не давая зрителям остыть во время перерыва на рекламу. На мониторе в рабочей зоне начался обратный отсчет с двадцати секунд; рука, которой Джулиан сжимал микрофон, заметно дрожала.
Когда Брук казалось, что больше она не выдержит, Джимми Киммел объявил выступление Джулиана, и занавес поднялся, открыв толпу людей столь огромную и шумную, что Брук показалось — музыки никто не услышит. Но ударник начал мягкое «тэп-тэп-тэп», гитарист взял несколько мрачных аккордов, а Джулиан прижал микрофон к губам и запел песню, сделавшую его знаменитым. Шум стих почти мгновенно, Брук словно пронзило долгим мучительным электрическим разрядом.
Она вспомнила, как впервые услышала «Ушедшему». Когда после любимых Брук каверов и нескольких песен самого Джулиана зазвучали первые аккорды новой баллады, у нее по спине побежали мурашки. За девять лет она несчетное количество раз присутствовала на концертных выступлениях, но всякий раз словно впервые слушала, как муж изливает душу в проникновенной песне.
Всего через несколько мгновений, по внутреннему счету Брук, песня закончилась, и аудитория взорвалась восторженными неистовыми воплями. Джулиан кланялся, благодарил своих товарищей и уже в следующую минуту спустился со сцены, сжимая в руке микрофон. Брук видела, что он торжествует, дрожа от волнения и гордости мужчины, только что покорившего сотни собратьев по сцене, в том числе своих кумиров. С сияющими глазами он пошел к Брук, раскрыв объятия.
Она отступила. Джулиан вздрогнул, словно получил пощечину.
— Пойдем, — сказал он, взяв ее за руку. За кулисами их окружили какие-то люди, наперебой благодаря, поздравляя и выражая восхищение, но Джулиан, не останавливаясь, провел Брук в свою гримуборную. Закрыв дверь, он широко улыбнулся.
Брук посмотрела на него в упор:
— Нам нужно поговорить об этих снимках. Момент неподходящий, но я больше не могу оставаться в неведении. Если бы ты слышал, что говорят люди… что они говорили мне…
— Тише, — попросил он, приложив палец к ее губам. — Мы обо всем поговорим, все выясним, а пока давай радоваться. Давай откроем шампанское! Лео сказал, после церемонии он поведет нас на вечеринку Ашера в «Гейша-хаус». Там будет классно!
Перед мысленным взором Брук пронеслись репортеры, ослепительные трескучие вспышки, разноликие назойливые неудачницы, лезущие с непрошеными советами, как пережить депрессию и унижение. Брук хотела было сказать Джулиану, что желает знать правду, и немедленно, но в дверь постучали.
Ни Брук, ни Джулиан не произнесли «входите», но Лео такие мелочи не смущали. Вместе с ним вошла Самар. Они стояли и смотрели на Брук.
— Ну как вы, Брук, ничего? — спросила Самар без тени заботы в голосе.
Брук молча продемонстрировала ей фальшивую улыбку.
— Си-би-эс хочет взять интервью сразу после выступления.
— Самар… — начал Джулиан, но Лео его оборвал.
— У вас двоих, — безапелляционно заявил он, словно назначив дату казни Брук и Джулиана.
— Да хватит уже, в самом деле, мы ведь договорились!
— Джулиан, приношу извинения, но, боюсь, я вынуждена настаивать, чтобы ты дал интервью. Брук самой решать, пойдет она с тобой или нет. — Самар сделала паузу и посмотрела на нее: — Но я позволю себе подчеркнуть, что в «Сони» все будут очень признательны, если она присоединится к тебе. Фотографии вызвали всеобщее любопытство. Вам нужно выйти вдвоем и продемонстрировать миру, что ничего не случилось.
Некоторое время было тихо, пока Брук не сообразила, что все смотрят на нее.
— Вы шутите? Джулиан, скажи им…
Он не ответил. Собравшись с духом, Брук подняла на мужа глаза и увидела, что он рассматривает свои ладони.
— Нет, — бросила она.
— Всего пять минут солидарности, Брук! Входим туда, улыбаемся, говорим, что все в порядке, и мы свободны!
Лео и Самар кивали, восхищаясь мудростью и здравым смыслом Джулиана.
Брук впервые обратила внимание, что ее золотое платье сильно помялось. Голова раскалывалась от боли. Она встала. Глаза ее были сухи.
— Брук, иди ко мне, давай обо всем поговорим, — сказал Джулиан с интонацией мужа, успокаивающего жену-истеричку.
Она прошла мимо Самар и оказалась лицом к лицу с Лео, преградившим выход.
— Можно? — спросила она, а когда он не отодвинулся, боком протиснулась к двери и потянула за ручку. В этот момент потная ладонь в очередной раз легла ей на шею.
— Подожди, Брук. — В голосе менеджера явственно слышалось раздражение. — Ты не сможешь просто уйти. У входа десять тысяч репортеров с камерами, они тебя порвут, как грелку!
Обернувшись, Брук в упор посмотрела на Лео.
— Хуже, чем здесь, не будет. Рискну, пожалуй. А теперь убери свою мерзкую руку с моей шеи и дай пройти.
Не добавив ни единого слова, она ушла.
14. Факт раздевания
Нола заказала машину, наказав Брук ждать в переулке позади Стэйплс-центра, и каким-то чудом — или потому, что гости обычно не уезжают в разгар праздника, — Брук удалось выбраться через запасной выход и сесть в машину, не привлекая внимания папарацци. Чемодан стоял открытый на заднем сиденье, вещи были аккуратно сложены добросовестной горничной «Беверли-Уилшир». Водитель великодушно ждал рядом с машиной, пока Брук снимала парадное платье и переодевалась в обычное.
Она быстро управилась и позвонила Ноле.
— Как ты умудрилась все организовать? — спросила она, не теряя времени на приветствия. — Из тебя выйдет отличный помощник руководителя! — Легче было шутить, чем пытаться объяснить, во что
