— Что случилось? — спросила Брук, не поздоровавшись.
— Ничего, — ответила мать после паузы. — А что должно случиться?
— Просто я сейчас занята, а тебе прекрасно известно: я не люблю болтать по телефону на работе.
Звук интеркома, висевшего над головой, заглушил конец фразы.
— Что? Я не расслышала.
Брук вздохнула:
— Ничего. Так что все-таки стряслось?
Она представила, как мать в неизменных камуфляжных штанах и балетках «Натуралайзер» — так она одевалась всю жизнь — расхаживает по тесной кухне у себя в Филадельфии. Миссис Грин плотно заполняла свои дни заседаниями книжных и театральных клубов и волонтерской работой, но Брук все равно казалось, что у матери слишком много свободного времени, а поэтому она так часто звонит своим детям спросить, почему они не перезванивают. С одной стороны, слава Богу, что мать с восторгом приняла выход на пенсию, но раньше, когда она ежедневно преподавала с семи до трех, Брук жилось спокойнее.
— Подожди минутку… — Голос матери в трубке на секунду сменился голосом Опры, который резко оборвался. — Вот так.
— Ничего себе, ты выключила шоу Опры! Значит, дело важное?
— А там снова Дженнифер Энистон. Слушать не могу, как она думать забыла о Брэде, счастлива, что ей за сорок, и абсолютно довольна жизнью. Все это поняли, сколько можно муссировать одно и то же?
Брук рассмеялась:
— Слушай, мам, давай я тебе вечером перезвоню, а то у меня через пятнадцать минут перерыв закончится.
— Конечно, детка. Напомни только рассказать о твоем брате.
— А что с ним?
— Ничего плохого, наоборот, наконец хоть что-то хорошее. Но ты занята, поговорим позже.
— Мам…
— Я позвонила тебе в разгар рабочего дня, не подумав. Я даже не…
Брук звучно вздохнула, улыбнувшись себе.
— Ты хочешь, чтобы я умоляла?
— Дочка, если момент неподходящий, значит, неподходящий. Поговорим, когда освободишься.
— Ладно, мам, я умоляю тебя рассказать мне о Рэнди. Просто становлюсь на колени. Ну пожалуйста, пожалуйста, расскажи, что с ним!
— Ну, если ты так настаиваешь… Ладно, слушай: Рэнди и Мишель беременны! Вот, ты заставила меня это сказать.
— Они — что?!
— Беременны. У них будет ребенок. Срок еще небольшой, примерно семь недель, но гинеколог говорит, все в порядке. Разве это не фантастическая новость?
Брук услышала, как снова заработал телевизор, на этот раз тише, но все равно можно было отчетливо различить смех Опры.
— Фантастическая? — переспросила Брук, откладывая пластиковый нож. — Знакомы всего полгода, не женаты и даже не живут вместе…
— С каких пор ты сделалась ханжой, деточка? — укоризненно поцокала языком миссис Грин. — Если бы мне сказали, что моя образованная, стильная тридцатилетняя дочь окажется завзятой традиционалисткой, я бы просто не поверила!
— Мам, вряд ли традиционалистами можно назвать людей, которые считают, что рожать детей нужно, имея более или менее прочные отношения.
— Ах, Брук, смотри на вещи проще. Не всем же выскакивать замуж в двадцать пять лет! Рэнди тридцать восемь, Мишель почти сорок. Неужели ты действительно полагаешь, что в этом возрасте кому-то требуется официальная бумажка? Нам всем уже пора понять, что это практически ничего не значит.
Брук вспомнила, как десять лет назад отец бросил мать из-за медсестры в той самой школе, где учились они с Рэнди, и как мать осадила ее самое после помолвки с Джулианом, заявив, что в наше время женщине для счастья брак совершенно не нужен. Миссис Грин яростно требовала, чтобы Брук подождала с созданием семьи, пока не разберется с карьерой. Интересно, что Рэнди, видимо, жил, руководствуясь другими, совершенно противоположными правилами.
— Знаешь, что меня больше всего забавляет? — продолжала мать как ни в чем не бывало. — А вдруг твой отец с Синтией тоже заведут ребенка — она ведь еще молода! Получится, что у тебя сразу и брат, и отец ожидают прибавления в семействе! Подумай, Брук, многие ли девушки могут этим похвастаться?
— Мам…
— Право же, детка, разве ты не улавливаешь в этом тонкой иронии судьбы? Ну хорошо, пусть не иронии, но странности — жена твоего отца на целый год моложе Мишель!
— Мам, перестань! Ты отлично знаешь, что папа с Синтией не планируют заводить детей. Ему в этом году сравняется шестьдесят пять, а она и слышать не хочет… — Брук замолчала, улыбнулась и покачала головой. — Знаешь, ты права: вдруг они пойдут на поводу у моды! Тогда папа и Рэнди смогут подружиться на почве графиков кормления и сна. Как умилительно!
Мать фыркнула:
— Ну уж конечно! Даже когда вы с Рэнди были младенцами, этот человек видел подгузники только в рекламе по телевизору. Мужчины не меняются, Брук. Твой отец и близко не подойдет к ребенку, пока тот не подрастет и не определится с политическими взглядами. А вот твой брат, смею надеяться, небезнадежен.
— Ага, ага, давай вот так и будем надеяться. Я, конечно, его поздравлю, но…
— Нет! — взвизгнула миссис Грин. — Я ничего тебе не говорила! Я обещала молчать, чтобы это был сюрприз, ведь Рэнди сам тебе позвонит.
— Спасибо, мама, за доверие, — усмехнулась Брук. — Значит, ты и Рэнди все рассказываешь, когда клянешься хранить мои секреты?
— Что ты, нет, конечно! Разве что самые интересные…
— Пламенное мерси.
— Целую тебя, детка. Помни, не проговорись!
— Обещаю и торжественно клянусь.
Нажав отбой, Брук посмотрела на часы. Без пяти пять. Следующая консультация через четыре минуты. Она знала, что не стоит тратить драгоценное время на звонок, но искушение было слишком велико.
Набрав номер, она с опозданием вспомнила, что Рэнди мог задержаться после занятий — он тренировал детскую футбольную команду, но брат сразу взял трубку.
— Привет, Брук, что стряслось?
— Это ты обо мне? Ничего абсолютно, полная тишина. Вот у тебя стряслось так стряслось. Можно сказать, ты сам устроил себе потрясение!
— О Иисусе, я сказал ей восемь минут назад, и она поклялась мне жизнью, что я лично смогу тебя обрадовать!
— Ну а я поклялась не выдавать тебе, что она проговорилась мне. Выходит, теперь все равно. Ну что, поздравляю, братик!
— Спасибо. Мы оба ужасно рады. Никак не придем в себя — это произошло куда быстрее, чем мы ожидали, но какая радость!
Брук даже дышать перестала:
— То есть как это — быстрее? Вы что, планировали рождение ребенка?
Рэнди рассмеялся. Брук слышала, как он сказал кому-то — ученику, должно быть, — чтобы минуту подождал, и ответил:
— Ну да. В прошлом месяце Мишель перестала принимать противозачаточные средства. Врач считал, что цикл у нее восстановится месяца через два и только потом можно будет сказать, возможна ли беременность в ее возрасте. Мы и не представляли, что это может произойти сразу.
