весь уик-энд.
— Неужели? Ничего себе! Только не говори, что по работе! Господи, я выбрала не ту профессию!
— Не по работе. На отдых. Для секса. Я еду с Эндрю.
— О, он уже Эндрю? Это по-взрослому. Стало быть, у вас все серьезно?
— Нет, с Дрю я рассталась. Эндрю — это тот, из такси.
— Слушай, хватит!
— Что — хватит, я серьезно!
— Ты встречаешься с парнем, с которым трахалась на заднем сиденье через пять минут после знакомства?
— Ну и что тут такого?
— Ничего такого, просто это невероятно. Ты единственная женщина на планете, которой это удалось. Такие парни не перезванивают.
Нола лукаво улыбнулась:
— А я дала ему хороший повод позвонить на следующий день. И через день. И через два дня.
— Он тебе нравится? О Господи, да! Ты покраснела! Невероятно — ты краснеешь из-за мужчины! Замри, сердце, замри!
— Ладно-ладно, нравится. Подумаешь… Я им увлеклась, надолго — не знаю. А еще больше мне нравятся острова Тёркс и Кайкос.
При появлении официанта они замолчали. Им принесли китайский салат с курицей. Нола принялась за него с аппетитом, а Брук бесцельно гоняла куски по тарелке.
— Ладно, рассказывай, как это получилось. Однажды ночью вы лежали в постели, и он сказал: «Давай, что ли, съездим куда-нибудь»?
— Почти. У него вилла в Амане. Он регулярно вывозит туда сына.
— Нола, негодница! И ты от меня это скрыла?
Нола притворилась непонимающей:
— Что я скрыла?
— Что у тебя бойфренд с виллой и сыном.
— Не знаю, можно ли назвать его бойфрендом…
— Нола!
— Мне с ним легко. И интересно. Я пытаюсь не думать об этом слишком много, да и у тебя столько всего происходит…
— Выкладывай!
— Ну, зовут его Эндрю, это ты знаешь. Каштановые волосы, прекрасно играет в теннис, любит есть гуакамоль…
— Даю еще десять секунд.
Нола потерла руки и немного попрыгала на сиденье.
— Так прикольно тебя мучить…
— Девять, восемь, семь…
— Ладно. Ростом он примерно сто шестьдесят пять, в хорошие дни — все сто семьдесят; пресс у него такой рельефный, что я скорее пугаюсь, чем любуюсь. По-моему, его рубашки и костюмы сшиты на заказ, но голову на отсечение не дам. Играл в гольф в сборной колледжа, потом основал интернет-компанию, сделал ее общественной и удалился от дел в двадцать девять лет, хотя по-прежнему занимается консалтингом или как его там. Живет в особняке в Верхнем Ист-Сайде, чтобы быть поближе к сыну. Пацану шесть лет, живет с мамой. Еще у Эндрю квартира в Лондоне и вилла на острове. И он абсолютно, нереально неутомим в постели.
Брук схватилась за сердце, изображая, что падает в обморок прямо на стол.
— Врешь! — простонала она.
— Насчет чего?
— Насчет всего.
— Нет, — улыбнулась Нола. — Все правда.
— Я хочу за тебя порадоваться, очень хочу, но не могу забыть о собственной катастрофе.
— Ну, ты не забывай, что ему сорок один, разведен и с ребенком. Не совсем принц из сказки. Хотя человек очень хороший.
— Ну, если он не станет бить тебя или сына, что в нем плохого? Ты уже матери рассказала? Она может скончаться на месте.
— Шутишь, что ли? Представляю себе ее реакцию: «Что я тебе говорила, Нола? Влюбиться в богатого не сложнее; чем в бедного…» Фу, как представлю ее радость, противно становится.
— Ладно, что бы там ни было, я считаю, из тебя получится хорошая мачеха. Тебе сам Бог велел, — мечтательно продолжала Брук.
— Я даже не стану это комментировать!
Уже темнело, когда они вышли, Нола хотела поймать такси, но Брук обняла ее и сказала:
— Я пройдусь пешком.
— Да ты что, это же моветон! Ты хоть на метро поезжай!
— Нет, я люблю ходить. — Она взяла Нолу за руку. — Спасибо, что вытащила меня, Нол. Мне требовался пинок для старта, и я рада, что его дала мне ты. Хватит с меня дома сидеть. Очень рада за тебя с твоим любовником из такси.
Нола поцеловала ее в щеку и заняла заднее сиденье в подъехавшей машине.
— Я тебе позвоню! — крикнула она, отъезжая. Брук снова осталась одна. Она шла по Десятой авеню, задержавшись, чтобы посмотреть, как играют собаки на маленькой собачьей площадке на Тридцать третьей улице, затем срезала дорогу по Девятой и вернулась на пару кварталов, чтобы угоститься в «Биллис» кексом «Красный бархат» и чашкой кофе. К дому Брук подошла уже под дождем; пальто промокло, сапоги покрылись привычной в городе смесью соли, грязи и мокрого снега, поэтому она разделась в коридоре и завернулась в фиолетовый кашемировый плед, который мать связала много лет назад. Суббота, шесть часов, а у нее нет планов ни на вечер, ни, хуже того, на завтрашнее утро. Одинокая. Безработная. Свободная.
Уолтер свернулся калачиком и прижался к ее ноге. Брук открыла ноутбук и проверила почту. Ничего интересного, кроме письма от некой Эмбер Бейли. Имя показалось Брук смутно знакомым. Она открыла письмо и начала читать.
Если не считать небольшого перебора с восклицательными знаками, письмо было очень милым. Брук перечитала его и, не позволяя себе придумать тысячу и одну причину для отказа, нажала кнопку «Ответить» и напечатала:
