Ко мне уже шла Пенелопа — я вела себя непозволительно бестактно.
— Элайза, но я правда…
— Бетт, милая, не хочу напоминать тебе о субординации, но на карту поставлена твоя должность. Чем смогу, помогу, но тебе необходимо приехать. Через тридцать минут к отелю подъедет машина. Сядешь в нее. — На этом она дала отбой.
Пенелопа обняла меня за шею:
— Замечательный план! — И за руку потащила меня за стол, где мистер Уэйнрайт громко распространялся о судебном иске, который в тот момент курировал, а горделивого вида дама покорно слушала. У меня мелькнула догадка, что Пенелопа нарочно не торопится спасать бабушку от будущего свекра.
— Какой план?
— Майкл сказал, после ужина идем в «Черную дверь». Отличное предложение! Мы там сто лет не появлялись, — Пенелопа огляделась, — а мне необходимо упиться вдрызг. Не представляешь, что сегодня выкинула мамаша Эвери. Пригласила нас с мамой и торжественно вручила мне «Фэт аккомплит: искусство праздника, полное руководство» и полную серию поваренных книг «Босоногая герцогиня». Мало того, она не только засыпала нас предложениями насчет «тем» для праздничных обедов, но и подробно рассказала о любимых блюдах Эвери, чтобы я могла должным образом проинструктировать повариху. Особо заострила мое внимание на том, что ее сын не любит еду, которую нужно есть — цитирую — палками.
— Палками?!
— Ну, палочками. Сказала, ее мальчик от этого «смущается».
— Фантастика. Ну, свекровь у тебя — пир духа, да и только.
— Н-ну. Мама стояла молча и знай себе, кивала. Ей удалось успокоить мамашу Эвери, напомнив, как легко вести хозяйство в Калифорнии, где по улицам слоняются орды иммигрантов-мексиканцев. «Земля обетованная дешевой рабочей силы», по ее собственным словам.
— Будем помнить, что родителям противопоказано собираться в одном помещении, — кивнула я. — Хватит с них сегодняшнего развлечения. Помнишь, что получилось в прошлый раз?
— Смеешься? Такое не забывается.
После первой встречи наших родителей мы все четыре года учебы в универе мудро удерживали обе пары старшего поколения от сбора в одном месте в одно и то же время, но в день выпуска пришлось сделать исключение. Предки неудержимо рвались знакомиться, и по настоянию наших мамаш мы с Пенелопой скрепя сердце согласились устроить ужин для родителей.
Первым камнем преткновения оказался выбор ресторана: моим отцу и матери приспичило посетить бар с органической сырой пищей, хозяин которого опубликовал несколько знаменитых поваренных книг, а родители Пенелопы настаивали на «Рут Крис стейк-хаус»109, куда всегда ходили. Компромиссом стал дорогой пан-азиатский ресторанчик, который никому не понравился, и это только усугубило дело. В заведении не подавали ни излюбленного маминого чая из цикория, ни любимого отцом Пенелопы каберне.
Когда иссякли темы для обсуждения вроде политики, карьеры и планов на будущее для выпускников, разговор сошел на нет, ибо у собеседников не оказалось общих взглядов или разделяемых идей.
Мой отец большую часть времени общался с Эвери, чтобы позже поднять его на смех. Я говорила со своей матерью, Пенелопа только со своей, а ее отец и брат перебрасывались короткими фразами между глотками красного вина, которого они оприходовали три бутылки.
Ужин закончился так же неловко, как и начался: родители каждой из нас подозрительно посматривали друг на друга, гадая, с чего вдруг их дочери подружились. Пенелопа и я развезли старшее поколение по соответствующим отелям и рванули в бар, где, как следует нализавшись, принялись передразнивать родителей, поклявшись никогда не повторять печальный опыт.
— Иди, поговори с моим отцом — ради меня, ладно? Он несколько десятилетий не вылезал из офиса и, кажется, забыл, как общаться. — Пенелопа была в приподнятом настроении, и я не знала, как сказать, что смогу остаться только на аперитивы, потому что мне придется ехать на вечеринку с роскошным паршивцем, с которым у меня якобы роман.
— Пен, я ужасно сожалею, что приходится так поступать, и признаю, что это дерьмовейшая и эгоистичнейшая выходка, но мне только что позвонили с работы. Люди приехали в Нью-Йорк, с ними сейчас мой босс… и она настаивает, чтобы я с ними встретилась. Я объясняла, что занята важным делом, но она пригрозила увольнением, хотя и через третье лицо, если я не подъеду к ним в течение часа. Я язык отболтала, пока спорила, но она уперлась, и мне придется уехать… и быстро вернуться! Обещаю прийти в «Черную дверь», если вы, ребята, согласитесь меня дождаться. — Стоп. Глубокий вздох. Окаменевшее лицо подруги. — Ну, прости меня!
На мой вопль обернулись официанты. Кое-как мне удалось побороть ощущение тяжести в животе и не обращать внимания на Майкла, замершего в нескольких шагах, и полный упрека за устроенную сцену взгляд Пенелопы.
— Когда тебе надо уходить? — ровным голосом спросила Пен с ничего не выражающим лицом.
— Через полчаса. Они выслали машину.
Машинально покрутив маленькую бриллиантовую сережку-«гвоздик» в правом ухе, Пенелопа взглянула на меня:
— Поступай, как требует работа, Бетт. Я понимаю.
— Правда? — В голосе подруги не слышалось гнева.
— Конечно. Я ведь знаю, что ты хочешь остаться. Конечно, я огорчена, но ты бы не уехала, не будь это действительно важно.
— Прости меня, Пен, я обязательно заглажу свою вину.
— Ни о чем не беспокойся. Присядь рядом с холостым красавцем, приятелем Эвери, и наслаждайся временем, которое осталось. — Подруга говорила правильные слова, но губы не слушались, интонация получалась вымученной.
Холостой приятель Эвери мгновенно пустился в воспоминания о сумасшедших днях в студенческом общежитии в Мичигане, и я махнула третий бокал сразу за вторым. Приятельница Пенелопы из банка, которую я совсем не знала и с которой Пен, похоже, здорово сдружилась, произнесла тост-экспромт, очень смешной и удачный. Я пыталась подавить горечь, когда Пенелопа обняла девушку, уверяя себя, что это зашевелилась моя паранойя и никто из присутствующих не считает меня плохой подругой. Полчаса пролетели за полсекунды. Решив улизнуть потихоньку и не устраивать представление, объясняя собравшимся, в чем дело, я попыталась на прощание поймать взгляд Пенелопы, но безуспешно — подруга всячески избегала на меня смотреть.
На улице я стрельнула покурить у хорошо одетого мужчины, в благодарность, предложив ему доллар, но тот сунул мне сигарету, покачав головой при виде протянутой банкноты. Машины нигде не было видно. Я подумывала, не вернуться ли в ресторан, но тут у тротуара затормозила очень знакомая светло-зеленая «веспа».
— Привет, любимая, поехали работать. — Филип поднял щиток шлема и отобрал у меня сигарету, чтобы затянуться.
Затем смачно поцеловал меня в открытый от удивления рот и полез доставать из-под сиденья второй шлем.
— Что ты здесь делаешь? — Я затянулась отвоеванной сигаретой, чтобы прийти в себя.
— А как тебе кажется? Наше присутствие обязательно, так что поторопись. Любимая, а что это ты в деловом костюме? — Он засмеялся.
В этот момент сотовый Филипа заиграл мелодию песни «Как девственница»110, и пришла моя очередь хихикать. Филип пообещал кому-то в телефон, что мы будем через десять минут.
— Вообще-то я жду машину, посланную Элайзой, — сообщила я.
— Я тебе вместо машины, любимая, Элайза попросила. Махнем в гости к моему дражайшему приятелю Калебу, а чуваков из «Блэкберри» Элайза приведет туда.
Я не поняла последней фразы, но Филип, похоже, выполнял указания Элайзы.
— Зачем нам ехать к твоему другу?
