Моё дерево Апельсина-лима

— Пока еще не исполнилось шесть.

— Ты парень очень умный и добрый. Это я к тому, что в следующий вторник мы вновь встретимся? Он рассмеялся. — Конечно, если ты хочешь.

— Да, конечно хочу. Но мне надо договориться с сестрой. Она поймет меня. Меня это устраивает, так как я никогда не был по ту сторону вокзала.

— Как ты узнал, что пойду туда?

— Потому что жду вас каждый вторник. Один раз вы приходите, в другой нет. Тогда я подумал, что вы идете на ту сторону.

— Смотри, какой сообразительный! Как тебя зовут?

— Зезe.

— А меня, Ариовальдо. По рукам!

Он взял мою руку между своими мозолистыми, чтобы закрепить нашу дружбу до смерти.

Убедить Глорию не составило труда.

— Однако Зезe, раз в неделю? А как же уроки?

Я показал ей мою тетрадь со всеми заданиями, которые были выполнены и чисто. Оценки были великолепные. То же самое она сделала с тетрадью по арифметике.

— И по чтению, я самы лучший, Годойя. Но она не решалась.

— То, что учим, мы еще будем повторять в течение многих месяцев. Пока эта куча ослов все выучит, пройдет время.

Она рассмеялась.

— Как ты выражаешься, Зезе!

— Но это так, да, Глория, я учу лучше, когда пою. Хочешь посмотреть, сколько я новых вещей выучил? Мне показал дядя Эдмундо. Смотри: «стивидор», «небесный» и «несчастный». А кроме этого, я буду носить тебе, каждую неделю буклет, и научу тебя самым красивым песням в мире.

— Хорошо. А что мы скажем папе, когда он узнает, что по вторникам ты не завтракаешь?

— Да он не заметит. Когда он спросит, соври ему, что пошел завтракать к Диндинье. Или, что понес подарок Нанзеазене и остался там на завтрак.

Дева Мария! Та старуха, даже не знает, что я сделал!..

Наконец, она согласилась, убежденная, что это был способ отвлечь меня от шалостей и в то же время уберечь меня от трепок. Кроме того было бы красиво сидеть по средам под апельсинами и обучать ее пению.

Не могу дождаться наступления вторника. Жду дона Ариовальдо на Вокзале. Если он не опоздает на поезд, то приедет в 8.30.

Я рыскал по всем углам, наблюдая за всем. Мне нравилась ходить по кондитерской и смотреть, как люди спускались по лестницам Вокзала. Да, это было бы хорошее место для чистки обуви! Но Глория не разрешала мне, так как полицейские ходили один за другим и отбирали ящик. А, кроме того — поезда. Я мог идти только с доном Ариовальдо, держась за его руку, даже чтобы пересечь пути наверху моста.

Вон идет он, задыхаясь. После «Фани» он убедился, что я знал, что нравилось людям покупать.

Мы садились у стены Вокзала, напротив Фабрики, он открывал новый буклет, проигрывал мне музыку и напевал первый куплет. Если мне не нравилось, то он искал другую.

— Эта новая, «Маленькая бесстыдница». Спел еще раз.

— Спой по новой. Он повторил последний куплет.

— Эта, дон Ариовальдо, кроме «Фани» и танго. Мы продадим все!

И мы пошли по улицам наполненных солнцем и пылью. Мы были веселыми птичками, которые подтверждали, что лето пришло.

Его красивый голосище открывал окно в утро.

— Хит недели, месяца и года. «Маленькая бесстыдница», записанная Чико Виолой.

Луна поднимается в серебряном цвете,
Высоко над зеленеющей горой.
И лира певца серенады,
Пробуждает в окне его любимую.
На звук мелодии страстной,
Звонких струн гитары.
Поверяет певец свое любимой
То, что у него не сердце…

Здесь он делал маленькую паузу, кивал два раза головой и я вступал своим тоненьким голоском.

О прекрасный образ женщины искушающий меня.
Если бы я мог, то повел бы тебя под венец.
Ты образ моих снов, ты мой свет.
Ты плутовка, не нуждаешься в труде…

Вот это да! Девушки бежали к нам, чтобы покупать. Кавалеры, люди разного положения и типа.

Мне нравилось продавать буклеты по четыреста и пятьсот рейсов. Когда была девушка, то я уже знал.

— Ваша сдача, сеньора.

— Возьми себе, купишь леденцы.

Я перенял манеру говорить дона Ариовальдо.

В полдень, уже известно. Мы входили в первый попавшийся буфет и «хрум хрум», поедали сэндвич с освежающим напитком из апельсина или смородины.

В это время я сунул руку в карман и рассыпал сдачу на столе.

— Вот, дон Ариовальдо, — и подвинул мелочь к нему.

Он улыбнулся и ответил:

— Ты честный мальчик, Зезe.

— Дон Ариовальдо, а что означает «птенчик», вы меня так называли раньше.

— В моем краю, в святой Баия,[26] мы обращаемся так к мальчикам толстопузым, маленьким, некрупным. Он почесал голову, поднял руку ко рту и отрыгнул. Попросил прощение и зажал во рту зубочистку. Деньги все еще лежали в том же углу.

— Я подумал, Зезe. С сегодняшнего дня и впредь ты можешь оставлять сдачу себе. Ведь если посчитать, то мы с тобою дуэт.

— А что такое дуэт?

— Когда два человека поют вместе.

— Тогда я смогу купить мария-моль?[27]

— Деньги твои, делай с ними что хочешь.

— Спасибо «партнер». Он рассмеялся подражанию. Теперь уже я ел, а он смотрел.

— Мы действительно станем дуэтом?

— Теперь да.

— Тогда позволь мне спеть середину «Фани». Вы поете форте, а я вступлю сладчайшим голосом в мире.

— Это не плохая мысль, Зезe.

— Тогда, когда вернемся после обеда, давай начнем с «Фани», будет сумасшедший успех.

И под жгучим солнцем мы возобновили работу.