столом весело засмеялись. Захаров не обиделся на шутку. Разговор стал оживленнее, веселее, принесли еще пива и воблы.
- Мы скоро, Иван Егорович, - Антипов наклонился к Захарову, заговорил тише, чтоб не услышали остальные, - завод в области собираемся строить. Завод большой, много рабочих нужно будет, и, посовещавшись в обкоме, мы решили строить его на вашей земле - облцентр рядом и за городской чертой. Новая установка – выносить крупные предприятия за городскую черту.
- Что за завод? – поинтересовался Захаров. – Я не слышал.
- Завод оборонный, сверхсовременный, будет производить для населения видеомагнитофоны, плиты газовые и еще кое-что. Сроки пуска максимально сжатые. В Москве за ценой не стоят - чем быстрее, тем лучше.
- Мы все сделаем, что от нас зависит, что в наших силах, - начал Захаров.
- Причем здесь «ваши силы», Иван Егорович. Стройка союзного масштаба, но отвечать за нее по партийной линии будешь ты, - Антипов перешел на «ты» для значимости, легко ткнув в грудь Захарова указательным пальцем. – Директор - хороший человек, специалист своего дела, но хозяин не очень, - продолжал Антипов. – Деньги огромные будут вложены, и за каждый рубль перед партией ответишь ты.
Этот разговор состоялся перед памятным апрельским пленумом ЦК КПСС, на котором вся советская история, неторопливо переходившая из года в год, встала на дыбы и пошла на последний круг своего существования. Но тогда морозным январским вечером все гости «охотничьего домика» были все товарищи и решали одну общую задачу, направленную на «подъем страны и благо советского народа». Народ, который строил дома, сеял и убирал хлеб, добывал руду и уголь ежедневным нелегким, порою в тяжелейших условиях, трудом, создавал и преумножал богатство Родины под руководством, казалось тогда, незыблемой КПСС в лице ее вождей.
И, наверное, человека, который попытался бы доказать, что это незыблемость только кажущаяся, и все призывы и заветы совсем не такие прочные, в лучшем случае посчитали бы перебравшим лишнего после парилки и посоветовали бы пойти в приготовленные заботливыми руками горничных кровати лечь проспаться. Но ничего нет в мире постоянного, империи создаются, строятся и рушатся. Это законы жизни, и так будет всегда, пока на земле есть цивилизация.
Глава 4.
Иван Егорович позавтракал, оделся на работу. Была суббота, но еще вчера вечером первый дал ему поручение съездить в поселок Октябрьский на местный элеватор. Поступили в район жалобы о нечистоплотности руководства элеватора, о больших процентах на усушку зерна, что естественно вызвало недовольство председателей колхозов, на чьи плечи ложилась ответственность за план по сдачи зерна.
Жена Елена Владимировна еще спала. Коренная горожанка – она родилась в облцентре. Лена училась на четвертом курсе института культуры, когда познакомилась с Иваном Захаровым, студентом СХИ. Елена Владимировна не любила и не понимала сельский труд, даже, на даче никогда ничего не сажала. И цветником – гордостью дачи Захаровых - занимались всегда Иван Егорович с сыном Виктором, студентом пятого курса университета геолого-разведывательного факультета. Старшая дочь Галина окончила медицинский институт и стала работать в детской областной больнице. Наверное, дань моды подтолкнула Галину поступить в медицинский. Золотая медалистка могла выбрать любой ВУЗ города. Любовью к детям высокомерная и себялюбивая Галина никогда не отличалась, как и не питала большой любви к своей профессии.
Когда началась перестройка, и стали создаваться первые кооперативы, Галина со своим женихом Сашей Воробьевым, младшим сыном председателя облисполкома, создали кооператив «Веста». Чем только не занимались молодые предприниматели: открыли ресторан, магазин одежды, снабжение шло исключительно импортными товарами. Конечно, вся посредническая помощь шла от Сергея Павловича Воробьева. Александр и Галина были только лицом кооператива, а мозгом и сердцем был Сергей Павлович. Но у Галины с ее напористым, вечно ищущим чего-то нового, характером и добряком Сашей отношения разладились. Галина, порою, сама не понимавшая, что ей надо от жизни, заводила другие романы при женихе. Хотя все вокруг прочили их паре крепкий союз, они расстались. Разрыв прошел полюбовно, и это была инициатива Александра – мирно разойтись. Галине отошел ресторан «Донские зори» и небольшой магазинчик дорогой иностранной одежды.
Общество постепенно стало расслаиваться, появились богатые, пусть еще в очень малом количестве. Но «новые богатые русские» из кожи вон лезли, чтобы хоть чем-то выделяться от остальной массы советского народа – строителя коммунизма. Дела у Галины пошли вначале плохо: оборвалась прочная нить поставок, налаженная Сергеем Павловичем, и от стабильной прибыли остались жалкие крохи. Галина не ударилась в панику. Благо за два года у нее наладились свои связи и в торговле, и в облисполкоме, особенно среди мужской части. Галине, с ее яркой внешностью хорошо по западной моде одетой, не составило труда завести новый роман с одним из замов Воробьева – Елышевым Игорем Григорьевичем. Ему было сорок, когда они познакомились год назад, и двадцати шестилетняя Галина произвела на Елышева чарующее впечатление. Игорь Григорьевич был женат, имел двоих детей, но жена Ольга не отличалась ни внешностью, ни здоровьем – очень часто болела и ездила по санаториям. И молодому еще мужчине явно не хватало женского тепла и близости. Роман с Галиной вспыхнул стремительно и ярко, и уже через три месяца после разрыва с Воробьевым дела у Галины пошли в гору. Галина открыла первый в области салон красоты «Фея» для богатых дам.
Александр Воробьев, оставшийся без основного генератора идей и дел кооператива и все еще любивший Галину, начал попивать, нанял управляющего в свою контору. Приезжая в офис, осунувшийся, вечно с красными глазами, Александр молча подписывал бумаги, иногда даже не утруждал себя прочитать подписанное, но иногда невпопад он останавливался на какой-нибудь бумаге, внимательно изучал написанное и только после этого подписывал. Дела в кооперативе пошли на самотек. Среди сотрудников пошли разговоры:
- Да, прикипел Сашок к своей «кобре».
И действительно, в манерах, стиле одеваться и поступках у Галины было что-то от царицы пустынь – кобры.
Сын Ивана Егоровича – Виктор был полной противоположностью своей сестры: честный, всегда открытый для общения, неподкупный. Он презирал лесть, угодничество. Еще в школе многие учителя, зная, что он сын второго секретаря райкома, пытались порою завысить его балл успеваемости. Учился Виктор хорошо, занимался спортом, и бывало, что из-за тренировок он не успевал хорошо подготовиться к занятиям. Особенно к точным: химии, геометрии, физике. Был случай, когда Виктор сам после урока подошел к учителю физике и, протягивая дневник, сказал:
- Борис Михайлович, я не ответил сегодня на четыре, мой балл явно завышен.
Учитель, зная характер Захарова, молча взял дневник:
- Хорошо, Виктор, какой оценки ты заслужил своим ответом?
- Три, даже с минусом.
Физик переправил четыре на три, закрыл дневник, протянул Виктору:
- Я спрошу тебя еще в ближайшие дни и сегодняшнюю тему спрошу как дополнительный вопрос. Идите, Захаров.
Через три дня Борис Михайлович сдержал слово, Захаров отвечал у доски двенадцать минут, без запинки чеканя заданные темы и ту, за которую получил три. Пять баллов с плюсом, хотя директор и завуч не одобряли учительские выражения эмоций – плюсы и минусы; нет таких оценок, есть баллы от одного до пяти. Когда Виктор брал дневник из рук учителя, физик задержал в руках на секунду дневник и сказал:
- Молодец, Захаров, будь всегда в жизни таким.
Эти слова, сказанные просто от души старым учителем, еще часто вспоминал Виктор в своей жизни.
