– Антично, – повторил парень. – Ну, «Одиссея», «Илиада», древние греки всякие. Читала?
– Читала…
– Высок уровень образования среди наших хоккеисток, что не может не радовать. Ладно, Изергиль, повеселились и хватит. Ты хочешь отомстить некоей инфернальной…
– Любке.
– О ужас, Любке! А при чем здесь я? Это ваши девчачьи разборки.
– Но это ведь ты… Ты наколдовал Пушкиной…
– Что?! – вот здесь Круглов, кажется, удивился.
С реки поднялся ветер, карусель ожила, пошевеливалась и издавала пронзительные живые звуки. Сомёнкова поглядела на нее с опаской – а вдруг сейчас на голову завалится?
– Ты же на нее порчу навел, мне рассказывали…
Это она произнесла совсем шепотом, чтобы никто-никто не услышал.
– Во дуры-то… – парень помотал головой. – Нет, всегда знал, что девушки в этом возрасте интеллектом не изуродованы, но чтобы до такой степени… Какое колдовство? Какая порча? Ты что, красавица, халвы объелась?!
– Я нет… Но Пушкина ведь почти месяц в школу не ходила. Говорят, ее в психлечебницу возили… Ты вроде как это… Пугач?
– Это вас всех в психлечебницу надо! – Круглов постучал себя по голове. – Пугач… У вас крышу сносит, а потом вы черт-те что придумываете! И ко мне пристаете. Тебе хоккея мало, ты иди на греблю, что ли, запишись – энергия дурная сразу снизится…
Сомёнкова разрыдалась. Страстно, отчаянно, безнадежно, еще в пятом классе так выучилась, когда отец не купил телефон. Три минуты – и новенькая «Нокия» в кармане. Безотказное оружие, главное, не использовать его слишком часто. А так никто устоять не может.
Но Круглова не пробило.
– Ага, – кивнул он. – Истерика, охотно верю. Все с тобой понятно. – И отправился дальше.
– Стой!
Он остановился.
– Стой.
Сомёнкова подошла к Круглову и достала из сумочки мобильник. Это была уже не старенькая «Нокия».
– Айфон, – поморщился Круглов. – Интересно…
– Четвертый, совсем свеженький.
Сомёнкова протянула коммуникатор Витьке. На мобильник она копила почти год, расставаться с ним было жалко, но Любку на самом деле требовалось проучить. Телефоном придется пожертвовать.
– На.
– У меня такой есть, – опять зевнул Круглов. – И айпод тоже. И Пи-Эс-Пи новую я тоже заказал. Это я тебе так, на всякий случай говорю. Предвосхищаю полет твоей фантазии, так сказать…
– Ну я не знаю… Помоги, а?
– Она у тебя что, дружка увела, что ли? – ехидно осведомился парень.
– Нет! – Девушка опять покраснела. – Любка… Это без разницы. Я хочу ее хорошенько проучить. За что – неважно.
– Кого ее-то?
– Ты не знаешь, она в другой вообще школе… Мы вместе на катание ходим.
– А, понятно, вместе коньком ушибленные, так бы сразу и сказала.
Сомёнкова скрипнула зубами.
– У тебя отец где работает? – спросил вдруг Круглов.
– В ГИБДД.
Он задумался примерно на минуту.
– Права сделать может? – спросил он.
– Кому?
– Мне, кому-кому.
– Так тебе еще шестнадцати нет, а учиться можно…
– Я не тороплю, – ухмыльнулся парень. – Я тебе сейчас помогу, ты мне потом. Как?
Девушка немного подумала. Через год она сама собиралась сдавать на права, отец обещал помочь. Если сказать, что Круглов ее друг, то поможет и ему. Наверное. То есть скорее всего.
– Хорошо, – согласилась она.
– Что – хорошо?
– Будут тебе права. Но не сейчас, года через два. Как?
Витька ухмыльнулся.
– Что? – Сомёнкова на всякий случай обернулась – никого.
– Смотри, если надуешь…
– Вот еще! – фыркнула Сомёнкова.
– Тогда надо обсудить детали, – сказал он. – Это такое дело, просто так…
– Пойдем в «Театральное», – предложила девушка. – Там недорого…
– Ты что, в самом деле коньком ушибленная? Кто ж такие вещи в кафе обсуждает? Нет, дорогуша, забудь. Тут нужна конспирация. Мы ведь не пирожками торговать собираемся. Пойдем ко мне, обсудим операцию.
– А ты где живешь?
– В Афанасове. Что, боишься уже? – Круглов зловеще ухмыльнулся.
Сомёнкова подумала, что, может быть, она это все и зря.
– Не боюсь, – упрямо сказала она. – Поехали.
Глава II
Теория страха
– Ну, и где ты живешь? – ехидно осведомилась Сомёнкова.
– Тут уже недалеко, – успокоил парень. – Минут пять осталось.
Автобус катил по частному сектору, мимо медленно проползали скучные одноэтажные дома с поленницами и пристроенными гаражами, девушка зевала и поглядывала на спутника с сочувствием. Жить здесь… У них и газа тут, кажется, нет, наверное, дровами топят. И туалет на улице, по принципу одной палкой опирайся, другой от волков отбивайся. Еще и кладбище недалеко, вспомнила она. Заброшенное. И Круглов там, наверно, конфеты с могил собирает. А потом их продает, на айфон собирает… Нет, это уже слишком, непохоже на него. Не собирает конфеты, просто подрабатывает копателем. За сдельную плату. Ну, или просто гуляет – фотографии на могилах рассматривает…
Автобус остановился.
– Вылезаем, – сказал Витька.
И руки даже не подал, кавалер.
Выбрались на воздух. Дождь, невидимый, но противный, Сомёнкова пожалела, что не взяла зонтик и не надела сапоги, а Круглову, кажется, непогода совсем не мешала – пугач самодостаточно пошлепал по лужам.
Пришлось догонять.
Они шагали по узенькой улочке имени Генералова. Никакого асфальта улице не полагалось, а полагались грязь, песок, лужи и мокрые собаки. Ее спутник был им явно знаком, а вот на нее они поглядывали с подозрением. И улица Генералова тянулась и тянулась, настроение у девушки ухудшалось пропорционально длине – в конце улицы дома совсем испортились, скукожились, краска облупилась, крыши просели, а заборы завалились по сторонам. Заросшие сады, яблони, увешанные никому не нужными красными яблоками, на фоне опавшей листвы они смотрелись зловеще.
– Круглов, ты что, в сарае живешь? – спросила Сомёнкова, вляпавшись в очередную лужу.
– Почти. Тут уже рядом. Метров пятьсот.
Улица Генералова неожиданно кончилась, вросла в землю, растворилась в зарослях рябины. То есть кончилась одна улица Генералова и началась другая. Совсем другая. С высокими кирпичными заборами. С
