– Почему это? – удивился Гошка.
– Потому… То она за хлебом сходить не может, а через день уже куда-то умотала…
– Так тоже бывает, – заявила Маня. – А вообще проверить не мешает. Только вот вам туда соваться никак нельзя.
– Это и глупому ежику понятно, – кивнул Леха. – Можно твою сеструху и Ксеньку туда отправить.
– Нельзя, – покачала головой Маня.
– Почему?
– Потому что если за вами следят, то вполне могут приметить девочек из этого дома…
– Соображаешь, Малыга! – воскликнул Леха.
Маня промолчала.
– Но тогда можно попросить Никиту, – Гошка вспомнил про двоюродного брата.
– Точно! – обрадовался Леха. – На нем же не написано, что он твой родственник. К тому же он может прихватить с собой этого Зорика с его Цезарем.
Одноклассник Никиты Зорик Гейбер вызывал у Гошки неприязнь из-за того, что Манина старшая сестра Саша по уши влюбилась в него, когда он помогал им в поисках пропавшей соседской дочки.[1] Не столько сам Зорик, сколько его немецкая овчарка по кличке Цезарь. Но Гошка умел скрывать свои чувства и ничего не сказал.
– Я вот только не уверен, что старуха согласится с ними разговаривать. Нас-то с Гошкой она уже знает, а тут явятся какие-то пацаны незнакомые… Сейчас все всех боятся. Да, ситуевина, – почесал в затылке Леха.
– Нет, для начала надо просто выяснить, жива ли тетя Маша, дома она или же опять загремела в больницу, – вслух размышлял Гошка. – А для этого вполне подойдет Никита. – Имени Зорика ему даже произносить не хотелось.
– Точняк! – обрадовался Леха. – Нехай покрутятся там во дворе, если со старушкой что-то стряслось, они это быстро узнают. Небось все местные бабульки в курсе дела.
– Правильно, – одобрила его идею Маня. – С этого и начнем.
Глава III
Нелетная погода
В старом московском дворе было грязно и сыро. Впрочем, в такую скверную погоду грязно и сыро было везде. Никита и Зорик огляделись, и Зорик разочарованно произнес:
– Не вдохновляет.
– Что? – спросил Никита.
– Вид этого двора. Ни одной старушки. Ни одной мамаши с коляской. Даже доминошников нет.
– В такую погоду неудивительно, – пожал плечами Никита. – Но все равно, что-то надо делать.
– Не спорю. Но что именно?
– Может, поднимемся, посмотрим, как и что?
– Сдается мне, что в этом доме есть чердак, – задумчиво проговорил Зорик.
– Ну и что? – не понял Никита. Не успел он задать свой вопрос, как с неба повалил мокрый снег и почти ничего не стало видно.
– Хорошо! – воскликнул Зорик. – Просто отлично!
– Чему ты радуешься, чудак?
– Погоде! Она же продолжает оставаться нелетной! И эта киношная дама в Москву пока не вернется. Сидит сейчас себе в каком-нибудь аэропорту и проклинает погоду, не понимая, что это, возможно, для нее спасение.
– Слушай, пошли в подъезд, – не выдержал Никита, – будем там радоваться нелетной погоде.
– Пошли, только не в этот, а в соседний.
– Согласен. Лишь бы сухо было.
Войдя в подъезд и отряхнувшись, Зорик начал подниматься по лестнице.
– Ты куда?
– Наверх.
– Зачем?
– Потом объясню.
Никита относился к Зорику с большим уважением, а потому не стал спорить. Они поднялись на последний этаж.
– Ну?
– Только говори потише, – прошептал Зорик. – Не надо, чтобы нас тут кто-то засек. Ага, я, кажется, не ошибся!
