его устах так внушительно, что я даже не нашлась, что сказать.
— Ложись.
Его голос заставил меня вздрогнуть, так как мы вновь молчали, упиваясь каждый своими мыслями.
— Э-э, прямо так?
— Да.
— Но, я…
— Тебе нужен отдых. Засыпай, — не обращая внимания на мой лепет, наставлял Лель, и почему-то мне не хотелось с ним спорить, — Я приготовлю настой и мазь. Завтра к вечеру ты будешь здорова.
Он очень бережно опустил меня на постель, укрыл курткой и, выудив уплывший компресс, выжал и положил мне на лоб.
— Спи.
— А ты?
— Я пойду на охоту.
— Голый?
— Тебя это смущает? — улыбнулся эльф, и глаза его вспыхнули.
В полумраке мне мало, что удалось рассмотреть, но на ощупь тело Лельтасиса было крепким, сильным и горячим.
— Ну, это, как бы, не совсем правильно.
— А как правильно?
— Не знаю, — честно призналась я.
— Тогда спи, и не думай об этом.
Интерес-сно, как это он себе представляет! Впрочем, лучше уж эротические сны с участием Леля, чем удушливые кошмары. Глаза слипались. Когда эльф покидал пещеру, я уже спала и не видела, как долго он стоял у входа и смотрел на спящую меня.
В следующий раз, когда я проснулась, в пещеру просачивались редкие нити света, маня своей теплотой и недоступностью. Мир снова окрасился в радужные цвета. Болезнь отступила, оставив о себе, как напоминание, вкус горькой настойки, которой меня отпаивал Лельтасис.
Осмотрела бок, пощупала рану, и, убедившись, что все не так плохо, потянулась. Как же это приятно быть здоровой!
Нарадовавшись своему выздоровлению, тяжело вздохнула, отмечая, что до сих пор в весьма пикантном наряде. На шее мерцает медальон-переводчик, на правом запястье браслет, ставший по какой- то причине видимым, короткие стрейч-шортики белого цвета… и все. Краем глаза заметила на руке черное движущееся пятно.
— Индир, — тихо позвала я.
Черный дракон стремительно переместился на правое предплечье. Он раздраженно подергивал хвостом, выражая тем свое негодование. Интересно, чем он так недоволен?
— Ты ведь не показывался?
Крылатая ящерица возмущенно фыркнула, и, скользнув под браслет, показала, что все это время пряталась.
— Молодец.
Кончиками пальцев погладила голову дракона, высунувшегося из-под браслета. Он еще раз фыркнул, но ласку принял. Смежив веки от удовольствия, татуированный ящер подергивал крыльями и забавно вытягивал шею.
Чертыхаясь и постанывая, приподнялась, опираясь на одну руку, а второй придерживая повязку. Кучка одежды сиротливо лежала там, где ее и оставили, однако дотянуться, не оголяясь, было почти не возможно.
— Куда собралась?
Резкий окрик отразился эхом, и я в страхе дернулась назад. Боль полоснула бок, выбив дыхание из легких.
— Лельтасис ты мог бы меня не пугать, — утерла я навернувшиеся слезы, — Пожалуйста.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Все в мире познается в сравнении. Суровый взгляд эльфа прожог внушительную дыру в моей самоуверенности. Хочу к дракону. Можно прямо сейчас.
— Никуда я не собралась, — насупилась я, смущенно пряча взгляд, — Я хотела одеться.
Эльф, словно не услышав, что я сказала, перебил:
— Нужно сделать перевязку.
Ну, да надо. С этим я не спорю. Вот только… Я расположилась поудобнее, подвернув правую ногу под себя, одной рукой поддерживая равновесие, другой куртку, чтобы ненароком не оголиться.
— Если ты дашь, чем перевязать, я справлюсь и сама.
— Нет.
— Почему? — оторопело воззрилась на эльфа, подтягивая куртку до подбородка.
— Мне нужно осмотреть рану.
— Э-э, Лель, как бы это тебе объяснить…
— Что объяснить?
Я напряженно посмотрела на него, и отметила, что шаровары он все же надел. И то хлеб.
— Я могу справиться и сама. Дай мазь.
— Нет.
— Ну, почему???
— Ты не знаешь, что делать.
Я дар речи потеряла. Это он о чем? Боже помоги мне или я сейчас устрою очередной скандал.
— Лель, давай так, — сдержанно произнесла я, — Я сейчас накину рубашку, потом ты…
— Это неудобно.
— Что неудобно! — чуть не плача воскликнула я, вцепившись в куртку.
— Я перебинтую тебя, потом одену.
— Ни за что!! — мой возмущенный вопль, заставил эльфа отступить.
— Почему? — искреннее непонимание на лице Лельтатиса.
— Потому что!
Разговор двух идиотов. У меня даже лоб испариной покрылся. Блин, Лель, пойми, наконец, что я стесняюсь, и дай мне справиться самой. Но, нет, до него видимо не доходит. Нервно взглотнув, я призналась:
— Мне неудобно.
— Я уже все видел.
Лицо вспыхнуло и мне еще меньше захотелось, что бы эльф занимался моей раной, и уж тем более одевал меня. Что за блажь такая? Я же не беспомощная… Уже не беспомощная.
— Я была больна.
— Ты все еще больна.
— Не…, - грубость, рвущаяся с языка, так и осталась при мне, я глубоко вдохнула — выдохнула, и сдержанно сказала, — Я могу справиться сама.
— Это не обсуждается.
Лель одним стремительным движением очутился возле меня. Вырвал куртку, и, не обращая ни малейшего внимания, на мои возмущенные вопли, занялся перевязкой. От обиды и унижения выступили слезы.
— Лель, пожалуйста. Прекрати! — голос сорвался на визг.
Эльф замер. Встревожено посмотрел мне в лицо и спросил:
— Больно?
— Нет, — четно призналась я.
— Тогда почему ты плачешь?
