Россия».
Сценарий развития страны «Вялая Россия» представляет собой в понятийном аппарате КОБ состояние концептуальной неопределённости, которое в случае разрешения в пользу КОБ позволит осуществить России прежде всего «рывок» в нравственном преображении, что в свою очередь станет предпосылкой и для экономического рывка. Сценарий «Россия авторитарная» — самый невыгодный и самый опасный для развития России, поскольку он может закрепить легитимность библейской концепции управления. Но, как далее следует даже из ответа Михаила Краснова — сторонника этого сценария, вероятность его реализации в условиях концептуальной неопределённости управления весьма проблематична.
«То, что звучит некоторая критика, газеты выходят — это власти не мешает, потому что у нас отсутствует политическая конкуренция и вообще политика. Нашим средствам массовой информации не к кому апеллировать. Нет связи СМИ и политической оппозиции. Зачем тогда власти надрываться и устраивать авторитарный режим (прекращение действия Конституции, установление диктатуры и прочее)? Это создало бы проблемы на международном уровне и вызвало бы массу сложностей внутри страны. При нынешней системе правящая элита спокойно добивается своих целей и без всех этих хлопот.
Это не самый плохой сценарий, но и оптимистическим его не назовешь, потому что он медленно, но неизбежно ведет страну в тупик. Может быть, авторитаризм даже лучше, потому что определённее. А ситуация неопределённости может расчистить дорогу самой тёмной силе».
Если к слову «неопределённость» добавить «концептуальная», то всё сразу и встанет на место, после чего будет понятно, почему для бывшего помощника президента «авторитаризм даже лучше» и что он понимает под «самой тёмной силой»:
«— Что вы имеете в виду под самой тёмной силой?
— Даже не хочу фантазировать».
Всякие фантазии, в том числе и политические, возможны только в рамках определённого мировоззрения, которое всегда выражается в определённой концепции управления, даже если её сторонник этого и не осознаёт. И это как раз тот случай, когда представитель исполнительной власти, — по определению сторонник легитимной концепции управления, вполне искренне говорит всю правду, смысла которой он не до конца понимает. И естественно, что с его точки зрения всё, что может проявиться в русле нелегитимной концепции управления, — может быть только результатом действия «самых тёмных сил».
«— Вы считаете, что после всего, что человечество и наша страна уже пережили, на сцену может выползти нечто такое, чего свет не видел?
— Ну, может, и видел…
— Многие говорят, при Путине сворачиваются демократические институты, поднимает голову национализм и начинаются разговоры о переписывании учебников истории…
— Просто у нас со времён перестройки так и не произошла самоидентификация страны. Прежняя идентичность была разрушена, а новой так и нет. Непонятно, где наши основы: то ли в исторической России, которую мы потеряли в 1917 году, то ли мы продолжение Советского Союза, то ли мы вообще новая формация, которая строится с нуля».
Преодолев за тысячу лет идеалистический атеизм исторически сложившегося христианства и всего за три поколения — материалистический атеизм марксизма, Русская цивилизация, устремлённая к Богодержавию, действительно стоит перед выбором дальнейшего пути своего развития, который с позиции библейского мировоззрения вполне возможно и выглядит как «тупиковый», «нулевой», то есть такой, какого «свет не видывал». И на этом пути развития, тупиковом для кадровой базы либерально-демократического толка, Михаилу Краснову непонятно поведение Путина:
«Путин предлагает принять всё сразу, раз это наша история. Мы ведь так и не дали оценку советскому периоду, сошлись на том, что всё было не гладко, но нормально, мы были могучей державой. Он, улавливая флюиды общественного заказа на патриотизм, на государство, которого вновь будут бояться, решает задачу обеспечения рейтинга. Для обеспечения рейтинга все средства хороши — от реставрации сталинского гимна до возвращения красного знамени. За этим не стоит ничего такого многоходового. У нас вообще политика рефлексивная. Такой она была при Борисе Николаевиче, такой и осталась. Ведь вся эта кадровая когорта примерно та же, что и была. Ну, правда, больше стало силовиков в аппарате, ну и что?
— Как это что? А система ценностей? Пусть нет и не было долгосрочного сценария, но есть ведомственные нормы, способ мышления…
— Да, это так. Однако при том, что у меня масса претензий к действующему режиму и я считаю, что нахожусь в оппозиции к нему, я не склонен его демонизировать. Мне не всё в нем понятно. Например, я не знаю, видит ли Путин себя миссионером. Претендует ли он на место в истории или хочет просто доработать без рывков и потрясений? Мне непонятно».
Последний абзац в цитируемом нами фрагменте интересен тем, что в нём бывший помощник президента невольно выдаёт алгоритм, на основе которого вся команда помощников, подъигрывая амбициям сына кулака и самодовольного лентяя, ставшего секретарём обкома, по сути держала его на коротком поводке. Так в первый период его правления (до августа 1991 года) либералы внушали ему, что на нём лежит миссия разрушения «империи зла» — тоталитарного СССР; во второй период (до октября 1993 года) ему давали понять, что при ликвидации остатков тоталитаризма — троцкистского Верховного Совета РСФСР, даже действуя незаконно, — он войдёт в историю как самый решительный демократический реформатор; в третий период (до выборов 1996 года) ему объясняли, что дело сделано (место в истории обеспечено) и он имеет право «просто доработать без рывков и потрясений» до конца своего срока, пока они подберут ему предсказуемого преемника. Однако с предсказуемостью оказалось далеко не всё так гладко, как это виделось в самом начале проекта «перестройка», и потому вариант «преемник» пришлось практически начинать с нуля.
Чтобы вскрыть истинные причины несостоятельности этих и других проектов российских либерал- демократов приведём два фрагмента из цитируемого интервью М.Краснова.
Первый — в начале статьи:
«— А может ли быть, что правительство, президентская Администрация, Госдума, сам Путин и их деятельность — это лишь прикрытие для непонятной обществу внутренней борьбы по переделу собственности?» — задаёт вопрос Краснову автор статьи и тот не задумываясь отвечает:
«— Эта философия не новая. Существует так называемая теория заговоров, по которой выходит, что есть некий тайный мозговой центр, который всем управляет. И это, может быть, было бы даже хорошо [22].
— ???
— По крайней мере, можно было бы знать, что есть высокоинтеллектуальные люди, которые все происходящее укладывают в какую-то систему. Ничего особенно хорошего от этого центра ждать не приходилось бы, но была бы какая-никакая альтернатива хаосу и непредсказуемости. Да только не похоже, что подобное возможно в нашей стране. Когда я работал в Кремле, мы с коллегами иногда просто смеялись над тем, как СМИ, анализируя решения, принимаемые властью, находят глубокие мотивы там, где не было никаких тайных пружин. Дело в том, что пускаться в сложные интриги с нашими людьми наивно и бессмысленно. Обязательно какое-нибудь звено не сработает, и план рухнет».
Второй — в конце статьи:
«Есть ли во властной элите тайная корпорация, которая вынашивает далеко идущие планы, я не знаю, — завершает своё интервью бывший помощник президента, — но нас в любом случае спасает то, что вынашивать планы в этой стране бесполезно, все равно рухнут».
9. Говорят, что «умный учится на чужих ошибках, а дурак — на своих», но как назвать российских либералов, которые не способны учиться даже на своих собственных ошибках? Другими словами, вынашивать далеко идущие планы в рамках существующей де-юре концепции управления при наличии де- факто альтернативно-объемлющей концепции — безполезно в любой стране, но делать это сегодня в России — просто безсмысленно. Поэтому проект
