— Я хочу освободиться от тебя, — с жаром возразила она.
От желания снова отдать ему свое сердце. От постоянных мыслей о Димитри наяву и во сне.
— Оливия… — вопреки обыкновению он, казалось, подыскивал нужные слова.
— Что? — нахмурившись, спросила она.
— Я не хочу сразу объявлять о том, что мы снова вместе. Пусть моя мать сама увидит, что происходит, и без принуждения примет это.
— Она никогда не сделает этого! — убежденно воскликнула Оливия.
Димитри нахмурился.
— Ты не права. Она сделает это, если будет думать, что так хочу я. В конце концов, примирилась же она с моим браком…
— Нет. Ты ошибаешься. Этого не произошло.
— Какая чепуха! Я знаю, что ты плохо думаешь о ней. Ты мне часто рассказывала…
— Все, что я рассказывала тебе, — правда, — стояла на своем Оливия. Все недолгое время, которое они были вместе, Марина являлась яблоком раздора. — Ты никогда не верил мне, потому что она никогда не отпускала свои язвительные замечания в твоем присутствии. Но твоя мать тайно портила мне жизнь, когда тебя не было…
Димитри жестом остановил поток ее слов.
— Я не собираюсь снова выслушивать это. Прошлое есть прошлое. Несмотря на то что у нее были опасения, после свадьбы мать не сказала о тебе ни одного плохого слова… Мне кажется, что ты сама не старалась быть дружелюбной.
— Я старалась! — горячо возразила Оливия. — Я пыталась быть хорошей невесткой, но… для чего сейчас говорить об этом? Теперь это не имеет значения.
— Не имеет, — согласился Димитри. — Но я не хочу причинять ей боль. Она не может не чувствовать, что нас влечет друг к другу, но кроме этого должно быть нечто большее. Мы должны убедить всех, что между нами вновь пробуждается любовь. Ты понимаешь?
— Понимаю, — тихо ответила Оливия и, почувствовав внезапное волнение, отвернулась.
— Ты справишься с этим?
— Ради того, чтобы быстрее избавиться от тебя. — И в этом есть своя прелесть, добавила она про себя с довольным вздохом.
Таких чудесных мест больше нет нигде. Рыбаки, сосредоточенно склонив головы, чинили ярко- оранжевые сети. Умелые пальцы быстро и ловко делали работу. Изумрудно-зеленые волны с мягким плеском ударялись о корпус яхты. На пляже играли дети, и в воздухе разносились их веселые возбужденные голоса.
Она заметила, что Димитри задумчиво смотрит на детей. На его лице появилось тоскливое выражение, которое острой болью отозвалось в сердце Оливии. Как чудесно было бы иметь детей, которых она любила бы всем сердцем! Черноглазых и темноволосых, здоровых и сильных, как Димитри…
Оливия поспешно отогнала от себя эту нелепую мысль. Видится ли Димитри с Атеной и ребенком? Этот вопрос лежит у нее на сердце точно холодный камень.
— Пойдем? — предложила она, стараясь скрыть свои чувства. — Мне не терпится вновь увидеть дом и поплавать в твоем чудесном бассейне.
— Я не собираюсь лишать тебя удовольствия, — сказал Димитри. Они направились к трапу. Оливия заметила, что в его глазах появилось странное безжизненное выражение. — Должен предупредить тебя, что мать устроила в доме вечеринку в честь нашего предстоящего развода.
— Она не теряет времени, — пробормотала Оливия. — Я затаюсь в своей комнате.
— Мне нужно, чтобы ты присутствовала.
— Не покажется ли вашим гостям странным появление беглой жены?
— Неважно. Твое появление на людях идеально подходит для нашей цели. Я думаю, что Элени тоже будет там.
На лице Оливии появилась гримаса.
— Как далеко мы зайдем? — поинтересовалась она.
— Долгие взгляды. Танцы в интимной близости друг к другу. Прикосновения.
С этим она справится, мелькнула у нее мысль. Просто надо помнить, что все его чувства сосредоточены ниже пояса.
— Хорошо, — беззаботно согласилась она.
— У тебя не возникнет с этим проблем? — спросил Димитри.
— Возникнет. Одна, — Оливия ангельски улыбнулась, и в ее глазах заплясали шаловливые огоньки, которые он приписал воздействию своей необычайной привлекательности. У нее вырвался страдальческий вздох. — Мне совершенно нечего надеть!
Димитри рассмеялся.
— Если бы мои проблемы были столь же незначительны! — протянул он. — Все туалеты, которые ты оставила, до сих пор находятся в твоей гардеробной.
— Неужели? Я думала, что ты давным-давно выбросил их, — удивилась Оливия.
— Комнату заперли в тот день, когда ты ушла, — коротко бросил он. — Пойдем. Пора сойти на берег.
Снизу доносились веселые звуки музыки. Оливия лихорадочно примеряла платье за платьем, не зная, какое выбрать. Она подбежала к окну и посмотрела на террасу, где должна была состояться вечеринка.
Начали съезжаться гости. Элегантно одетые и уверенные в себе, они прохаживались вокруг бассейна, восхищаясь экзотическими растениями и искусной подсветкой статуй.
Оливия, в отчаянии смотря на груду платьев, чувствовала, что ее нервы на пределе. Следует ли ей принять вид скромной, благопристойной жены, или — как подсказывает ей внутреннее чувство — она должна выглядеть соблазнительницей и подставить ножку Элени? Будет приятно сделать это на публике. К тому же в глубине души ей хочется поразить Димитри.
— Ты еще не оделась?
Она круто повернулась, взволнованно и сердито глядя на Димитри, который охватил взглядом ее ноги, черный кружевной пояс с подвязками и крошечные трусики. Он не мог отвести глаз от ее грудей, соблазнительно приподнятых бюстгальтером, и у нее захватило дух.
— Потрясающее умозаключение, — ехидно сказала Оливия, когда она снова смогла дышать. — Разве ты не знаешь, что надо стучаться?
— Это мой дом.
— Но я не твоя женщина!
— Как бы не так!
Оливия старалась не смотреть на него. Одного взгляда было достаточно. Ее сердце всегда восхищенно трепетало, когда Димитри надевал смокинг, красиво облегавший его широкую грудь. Ей хотелось провести по нему руками, а чисто выбритое лицо манило прикоснуться к нему рукой или губами. Она уже хочет его, хотя их маленькая игра еще не началась. Оливия едва подавила стон.
— Это моя комната, и ты не имеешь права вторгаться в нее. Ты сам сказал, что я могу швыряться вещами, — упрямо заявила она, поглядывая на тяжелую мраморную статуэтку.
— Швыряйся, чем хочешь, — покорно разрешил он. — Но нужно, чтобы все видели, как я вхожу и выхожу из твоей комнаты. Надо дать повод для разговоров.
— Наверное, ты прав, — неохотно согласилась Оливия и протянула руку к одному из платьев.
— Только не это, — он быстро подошел к ней и выхватил платье у нее из рук. — В нем не стыдно появиться даже монашенке. Надень вот это.
Он поднял узкое ярко-красное платье, по которому до прихода Димитри она уже любовно провела рукой, даже не подумав примерить его. Когда-то это было ее — и его — любимое платье. Но сейчас она не осмелится появиться в таком кричащем наряде.
Оливия в сомнении наморщила нос.
— Не слишком ли оно вызывающее?
— Оно стоит денег, которые я заплатил за него, — возразил Димитри. — Ты прикуешь к себе все
