— Куда-нибудь. Какое это имеет значение? — нетерпеливо спросил Димитри. — Соглашайся, и мои адвокаты будут работать сутки напролет. Ты избавишься от меня. А я освобожусь от тебя, — тихо закончил он.
Он поймал ее в ловушку. Оливия подняла к нему измученное лицо.
— У меня нет выбора, — беспомощно пробормотала она. И выбежала из комнаты, чтобы не разразиться рыданиями.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Если мы должны отправиться куда-то вдвоем, я предпочитаю поездку в горы! — вспыхнула Оливия, когда на следующий день Димитри чуть ли не силой повел ее гулять. — Я сяду на одном склоне, а ты — на другом, чтобы не видеть друг друга, — холодно пояснила она.
— Ты права, — буркнул Димитри. Садись в машину.
Долгое время они молча ехали по горной дороге. Оливия с несчастным видом смотрела в окно, не замечая красот природы, руин древних храмов, церковных куполов, крошечных деревушек, затерявшихся среди гор. От напряжения у нее разболелась голова.
— Куда мы едем? — пробормотала она сквозь зубы.
— Не имею представления.
— Найди поскорее какое-нибудь место, где мы можем остановиться. Я не собираюсь целый день сидеть взаперти в машине.
— Если у тебя есть предложения, поделись ими со мной, — с иронией отозвался Димитри.
Оливия ничего не ответила, и он бросил на нее быстрый взгляд, о чем сразу пожалел. Слезы увлажнили ресницы Оливии, и прозрачная слеза скатилась по ее щеке к уголку рта. Ему тотчас захотелось обнять и утешить ее, сказать, что все будет хорошо, — несмотря на то что через несколько дней они расстанутся навсегда.
А как же его месть? Ведь он хотел, чтобы она желала его и молила о любви, а он отверг бы ее так, как она некогда отвергла его. Но разве можно спокойно смотреть на ее слезы?
— Оливия, — хрипло произнес Димитри и резко затормозил. Завизжали тормоза, запахло паленой резиной.
— Что случилось? — вскричала Оливия. — Что ты делаешь?
Димитри медленно повернулся, приходя в себя. В гневе Оливия была невероятно прекрасна. Ее огромные голубые глаза горели. Россыпь мелких веснушек придавала ей удивительно трогательный вид, и, поддавшись порыву, он протянул руку и коснулся ее лица.
— Не прикасайся ко мне! — она ударила его по руке. — И объясни, почему ты так резко остановился.
— Прости. Мне пришла в голову одна мысль, — с трудом проговорил Димитри, чувствуя, что от волнения у него пересохло во рту.
— Надеюсь, что эта мысль связана с неминуемым разводом.
Бормоча что-то себе под нос, Оливия сложила руки на груди, ожидая, когда они поедут дальше.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и найти рычаг переключения передач, при этом его взгляд задержался на ее стройной загорелой ноге, и он понял, что сделает все, чтобы удержать Оливию.
Она одернула юбку.
— Даже не думай об этом, — резко сказала она.
Димитри промолчал. Машина съехала по дороге, изрытой глубокими колеями, и остановилась.
— Я думаю, что нам нужно поговорить, — спокойно сказал он.
— Поговорить? Во-первых, я не верю тебе, — тихо сказала Оливия. — Во-вторых, уже поздно разговаривать. В-третьих, мне нечего сказать тебе.
Быстро взглянув на нее, Димитри вдруг понял причину ее страха.
— Я хочу, чтобы ты выслушала меня, Оливия. Она удивленно моргнула и посмотрела на него.
— Неважно, что ты не любишь меня, — начал он, глядя ей прямо в глаза. Оливия окаменела. Ей показалось, что он умоляюще смотрит на нее. — Дело в том… — Димитри вздохнул и безнадежно махнул рукой. — Мне кажется, что я не вынесу, если ты уедешь…
Лжец! Ее охватила ярость. Отвернувшись, она стиснула зубы. Что дальше? Ему нужно полчаса секса? Она оставит его здесь; пусть занимается своими лживыми разглагольствованиями в одиночестве… Внезапно ее охватила слабость. Она так устала! Пусть говорит. Его слова ничего не изменят.
— …и когда я понял, что через один или два дня ты уедешь, то…
Умно! — подумала Оливия, повернув голову, чтобы посмотреть на Димитри. Какой актер пропал в нем! Если бы она не знала его, она была бы убеждена, что он страдает.
— Это правда, Оливия. Я не могу жить без тебя, — с мучительным хрипом вырвалось у него. — Поступай, как хочешь. Живи, где хочешь, только не очень далеко. Но позволь мне видеть тебя иногда. Позволь мне доказать, что… — грудь Димитри тяжело вздымалась, и она слышала его тяжелое дыхание. — Оливия! Я люблю тебя сильнее, чем когда-либо мог представить. Я всегда любил тебя и всегда буду любить. Не отвергай меня. Позволь мне заботиться о тебе, — он опустился на колени, и Оливия, как зачарованная, не могла отвести от него глаз. — Клянусь, я люблю тебя, Оливия! Каждой клеточкой моего тела, каждым вздохом, каждой мыслью… Я хочу, чтобы ты стала матерью моих детей…
У Оливии больше не было сил слушать эту ложь! Она выскочила из машины, но тут же споткнулась и упала, ударившись головой о небольшой камень. Через несколько мгновений Димитри встревоженно склонился над ней и поднял на руки.
— Оставь меня! — простонала Оливия, бессильно колотя его кулаками в грудь.
— Ты поранилась, — задыхающимся шепотом произнес он, слегка прикоснувшись пальцем к ее лбу. Оливия болезненно поморщилась. Прищурившись, она удивленно смотрела на его расстроенное лицо. Почему у него такой несчастный вид?
— Я хочу вернуться домой, — произнесла она безжизненным голосом.
— Конечно, — он с трудом перевел дыхание и посмотрел на нее с потерянным видом. — Но знай, что я люблю тебя, Оливия.
Она отвернулась, безразлично глядя в пространство.
Димитри отпустил ее, помог сесть в машину и, усевшись за руль, протянул ей аптечку.
Только когда они подъехали к особняку, Димитри нарушил молчание.
— Вечером ты улетишь в Англию, — чуть слышно произнес он. — Мой самолет сейчас в Париже. Придется воспользоваться услугами авиакомпании.
— Прекрасно!
Как только они вышли из машины, Димитри немедленно вновь сел за руль.
— Куда ты? — удивилась она, обеспокоенная его странным поведением.
— Я думаю, тебя это не касается, — устало бросил он и нажал на газ. Машина рванулась с места.
Оливия испуганно посмотрела ей вслед. Внезапно ее осенило. Он поехал к Атене, матери его ребенка, которая была с ним все эти годы.
Глаза Оливии потемнели. Она взяла ключ, который когда-то дал ей Димитри, и решительно направилась к гаражу.
Ну что ж, она тоже поедет к Атене, и тогда ему придется признать, что все его слова — бесстыдная ложь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Атена погладила Димитри по лбу, но ее нежные пальцы не смогли разгладить глубоких морщин. Боль
