сама, не было смысла подыскивать другое место, хотя она и не исключала возможности вернуться к работе позже, если, конечно, у нее не появится еще один ребенок.
Приезд домашних очень взволновал Люси. Ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они виделись в последний раз. С тетей Милли она, однако, часто разговаривала по телефону, переписывалась, а потому была в курсе всех их дел.
Дядя Уильям и тетя Милли навещали ее в Лондоне весной и летом, но без Дэвида — он оставался на ферме следить за хозяйством.
Люси очень хотелось знать, какое впечатление произведет на близких ее ребенок, она не сомневалась в том, что тетя Милли его полюбит.
И действительно, первой в комнату вошла именно она, вошла, разулыбалась и бросилась к племяннице.
— Ну ты — кожа да кости, девочка моя! Джеймс говорит, тебе пришлось несладко, но дело ведь того стоило, правда? — Она оглянулась на колыбельку, и ее содержимое не преминуло подать голос. — А вот и он… О, маленький, у него твои глазки, голубые, как васильки… И он совсем проснулся, правда? И все слушает и понимает! Можно мне его подержать?
Люси кивнула и улыбнулась, и тетя Милли взяла малыша на руки.
— Нет, только посмотрите, — умилилась она. — Какой же ты большой парень — ширококостный, как папа. Ты будешь высоким и плечистым. Совсем не похож в этом смысле на маму. — Она взглянула на своего мужа, который в это время целовал Люси. — На тебя он тоже похож, Уильям. Видишь? Посмотри только на эти лапы! Эти пальчики я узнаю из тысячи!
Ее муж залился смехом.
Люси смотрела мимо них, на дверь. Там стоял улыбающийся Дэвид. Он был таким же загорелым — совсем как в прежние времена. Люси радостно засмеялась и почувствовала, что Джеймс внимательно следит за ней. Ревность его, безусловно, пошла на убыль, но еще не исчезла окончательно. Она бросила мужу успокаивающий взгляд — ему не о чем волноваться, в ее душе не осталось и следа от былой страсти к сводному брату.
— Ну разве Дэвид не молодец? — спросила она, и Джеймс хмуро кивнул.
— Как огурчик.
Люси снова обратила свой взор на Дэвида, и как раз в этот момент за его спиной появился кто-то еще — худенькая девчушка в ярко-голубом платье, перетянутом поясом. Люси глазам своим не верила.
Сестра Глория? Что, черт возьми, она здесь делает?
— Верно, — сказал Дэвид, и у Люси расширились глаза. Ведь они всегда умели читать мысли друг друга.
Он тепло ей улыбнулся.
— С тех пор как я выписался из больницы, мы виделись очень часто, Глория и я. И два дня назад обручились — мама умирала от желания сообщить тебе об этом по телефону, но я попросил ее молчать, чтоб приберечь новость до нашей встречи.
Люси все смотрела на него, хотя отлично понимала, что остальные наблюдают за ней. Но в данный момент ее волновало совсем не это, а истинные чувства Дэвида к Глории и то, будет ли он по-настоящему счастлив с ней. Женится ли он на ней просто из-за того, что Люси замужем, от того, что устал от одиночества, или же по-настоящему привязан к ней. Любит ли он Глорию? И взгляд Дэвида ответил: да, любит. Люси не могла не заметить, что это была иная любовь — не такая, как у них с Дэвидом, отмеченная лихорадкой и волнением, а спокойная и радостная, от нее веяло умиротворенным и тихим счастьем, которым оба они прямо-таки светились.
И Люси облегченно вздохнула, а после тепло улыбнулась Глории и протянула ей обе руки.
— Добро пожаловать в нашу семью, Глория! Какая чудесная новость! Надеюсь, вы с Дэвидом будете очень-очень счастливы.
— Она нам всем так нравится, мы от нее просто без ума, — сказала тетя Милли. — Они с Дэвидом будут жить на ферме, но Глория хочет еще немного поработать. А вы с Джеймсом и Уильямом должны приехать к нам на Рождество, и тогда в этом году у нас будет настоящий семейный праздник!
— Как здорово, правда, Джеймс? — спросила Люси, и он кивнул:
— Да, просто чудесно.
Тетя Милли передала ребенка Глории.
— Дорогая, ты не думаешь, что он похож на моего мужа?
— Очень, — сказала та. — Он прелесть, Люси. Так и хочется прижать его к себе! А как малыши чудесно пахнут! — Она заглянула в синие глазки ребенка и заворковала: — Привет, Уильям, я твоя тетя Глория…
Люси подумала, что Дэвид, вероятно, рассказал Глории правду о ее рождении. Конечно же, он не хотел иметь от жены секретов. Как и Люси, он хорошо понимал, что гордость может превратиться в разрушительную силу, а тайны — больно ранить…
Она откинулась на подушки, а вся семья собралась возле ее ложа, разговаривая, смеясь, восхищаясь ребенком. Люси переводила взгляд с одного на другого, а потом задержала его на Джеймсе. Никогда в жизни не была она так счастлива.
На дворе начался дождик — короткий ливень, но в комнате продолжало сиять солнце.
