- И шнапс у вас ничего! - похвалил он. - Разве сравнишь с немецким! Помню, пили мы в Рейхе, ну такая гадость! Только у нас в России могут делать такой вкусный и нажористый!
- Из личных погребов, сам настаивал, - обрадованно засопел Брежнев. - Рекомендую отведать ломтик от поросенка. Смотри, какая румяная корочка!
Долго Штирлица просить не пришлось. Он пододвинул блюдо с поросенком к себе и приступил к его уничтожению. Как ломтик, так и весь поросенок, что и говорить, были восхитительны!
- Ваш повар - молодец! - с забитым ртом обронил Штирлиц.
- Ну так! - многозначительно молвил Брежнев, с умилением глядя на бывшего разведчика.
Было чему подивиться - Штирлиц поглощал провизию, не останавливаясь ни на минуту, даже чтоб откашляться. Он в два счета обглодал поросенка, сожрал целую вазу салата, похватал с китайского блюда пельменей, щедро запивал все это водкой. Последнюю он без особых раздумий, смешивал с армянским коньяком, ничуть при этом не страдая.
Брежнев, Суслов и Андропов смотрели на него с изумлением.
'Кто хорошо ест, тот хорошо работает,' - думал шеф КГБ.
'Хорошо, что не Штирлиц у нас Генеральный Секретарь, - думал Суслов. - Штирлица бы народ не прокормил.'
'Неужели народ у них так голодает?' - мог бы подумать Генеральный секретарь, но не подумал.
- Да, повар-то у нас ничего! - после долгого молчания произнес Брежнев. - Сусликов!
- Я - Суслов!
- Повару надо дать медаль.
- Так точно!
Наконец, Штирлицу показалось, что он сыт. Разведчик потянулся, ухватил с вазы яблоко и отодвинулся от стола.
- Можно подавать десерт! - оглянулся он на горничную. - Мне тройной кофе в большую чашку. И чтобы ложечка была серебрянная.
- Леонид Ильич, - сказал Андропов. - Надо бы поговорить о деле.
Штирлиц осоловело посмотрел на Андропова и мягко осадил шефа КГБ.
- О деле надо говорить после десерта, когда мы перейдем на мягкий диванчик и закурим гаванские сигары.
Андропов нахмурился, бросая осторожный взгляд на Брежнева.
- Дело говорит, - вяло кивнул тот. Андропов вздохнул.
Молоденькая прислуга унесла грязную посуду и объедки, сменила скатерть, заляпанную Штирлицем, и принесла десерт. Штирлиц получил заказанную чашку кофе, хлебнул, зажмурился от удовольствия и взял в ладонь огромный кусок шоколада.
- Помню, в столовой Рейха продавался отменный шоколад, доверительно сказал он Брежневу. - Жаль вас там не было, а то попробовали бы.
- Сусликов...
- Суслов я, товарищ Брежнев!
- Ну, Суслов, какая, хрен, разница? - Брежнев глянул на своего приятеля. - Слушай, может мне книжку написать о том, как я работал в немецком тылу с товарищем Штирлицем? Один из нас - резидент, весь засекреченный, работает под прикрытием, а другой у него агентом. Или наоборот...
- Но вы же не работали в немецком тылу! - возразил Суслов.
- Я и на Малой Земле не работал, - возвразил в ответ Леонид Ильич. - Подумай об этом, Сусликов... Хорошая книжка может получиться... Слышь, Штирлиц, анекдот знаешь?
- Ну?
- Идет по коридору Леонид Ильич, а навстречу ему - Пельше. 'Товарищ Плейшнер, вы, случайно, не еврей?' - спрашивает Леонид Ильич...
- Товарищ Брежнев! - снова возник Андропов. - Надо бы о деле поговорить, а то темнеет уже!
- О каком еще деле? - удивился Ильич.
- О секретном задании, которое надо поручить товарищу Штирлицу. Чтобы он его выполнил. Для корейских товарищей!
- Ах, да! Как же, секретное задание! - Брежнев с трудом поднялся с диванчика и взмахнул рукой. - Пройдемте, ребята, в мой рабочий кабинет. Слышь, Штирлиц, у меня такой кабинет закачаешься!..
Глава 5
Контуры важного задания
Все прошли в кабинет Брежнева. Это был просторный зал, в котором можно было бы давать бал-маскарад с фейерверком. В центре зала стоял обставленный чернильницами и телефонами рабочий стол Леонида Ильича. Телефоны эти никогда не звонили, а в чернильницах плескались мухи, впрочем, и ими никогда не пользовались. На селекторе работала только одна кнопка, ее нажимали, когда Генеральному секретарю требовалось подкрепиться. Он ее, кстати, и нажимал.
Вокруг этого удивительного стола стояли мягкие диванчики, на одном из которых тут же оказался Штирлиц. В зале царил приятный полумрак, в колонках тихо поигрывал старина Моцарт, навевая лирическое настроение. Штирлиц с громким хлюпом отхлебывал из фарфоровой чашечки ароматный кофе.
- Ну, теперь можно и о делах поговорить, - разрешил он.
- Андреев, - сказал Леонид Ильич, обращаясь к Андропову, Расскажи товарищу разведчику о деле.
- Но, Леонид Ильич, - Андропов вежливо улыбнулся, - это же дело государственной важности, о нем знаете только вы, так как оно очень секретное.
- Что ты говоришь? - удивился Брежнев. - Что-то я о нем ничего не знаю! А почему?
- Понятия не имею, я думал, вы в курсе, - молвил Андропов, пожимая могучими плечами чекиста. - Разве корейский посол вам ничего о нем не сказал?
- Нет, - Брежнев сдвинул брови к переносице и пошамкал челюстью. - Ни слова не сказал, негодяй.
- Надо было ему иголкой под ногти, - добродушно посоветовал Штирлиц, - сразу бы все и выложил!
- Напрашивается вот какой вывод, - вмешался Суслов. - Задание настолько секретное, что о нем вообще никто не должен знать. Я думаю, товарищу Штирлицу имеет смысл направиться в Корею, встретиться там с товарищем Ким Ир Сеном и до тонкостей у него все узнать. Тогда он сможет выполнить это секретное задание!
- Сусликов дело говорит, - похвалил Брежнев. - Андронов, надо бы Штирлицу выделить одного или двух помощников из твоего ведомства.
- Выделим, Леонид Ильич, - кивнул шеф КГБ. - Я Штирлицу готов десятерых дать! Заодно поучатся, как надо работать.
- Эй, остановите каток! - воскликнул Штирлиц, которому вовсе не улыбалось, чтобы за каждым его шагом следили молодцы Андропова. Мне помощников не надо! Я плохо срабатываюсь с людьми, у меня характер скверный!
- Да будет вам, Исаев! У вас просто ангельский характер! - с глумливой улыбочкой заметил Суслов.
- И кроме того, - продолжал аргументировать Штирлиц, - я профессионал! Зачем мне кто-то нужен еще?
- Ну и что? - спросил Брежнев. - Я тоже профессионал, и у меня есть помощники... Вот, Сусликов, например... Нет, Штирлиц, без помощников нельзя. Корейцы могут не так понять. Скажут, Брежнев такой жмот, людей для нас пожалел...
- Ну тогда, - Штирлиц пошел на компромисс, - давайте я возьму себе в помощь Бормана.
- Одного?
- Он десятерых стоит. Главное у Бормана - это воображение! К тому же, он мой старый знакомый, с ним мне будет намного легче выполнить такое тяжелое и ответственное задание.
- Борман... Какая странная фамилия, - протянул Леонид Ильич. Он что, еврей?
- Нет, он немец, - сказал Штирлиц.
- Русский он, - добавил Андропов. - Сидоров его фамилия.
- Это хорошо, что не еврей. Ты, Штирлиц, долго жил в Германии, небось не любишь евреев-то? Все фашисты их страсть как не любили.
- Я интернационалист! - возразил Штирлиц. - Я никого не люблю!
