Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»

лицам должны быть освобождены от налогообложения, поскольку люди в большинстве случаев идут на это не от хорошей жизни, а от бедности.

Кроме того, в деле преодоления террористической угрозы полезно очистить города и посёлки от бомжей («БОМЖ» — по первым буквам «без определённого места жительства» — в прошлом милицейская аббревиатура, ставшая общеупотребительным словом), алкоголиков, наркоманов и других лиц, не имеющих постоянной работы и не состоящих на учёте в качестве безработных. Все эти субъекты должны быть собраны для начала в ГУЛАГ. Соответственно государство должно подавлять и пропаганду пьяного (от пива или от тяжёлых напитков — значения не имеет), развратно-развлекательного беззаботно-безответственного образа жизни, в который ввергают молодёжь СМИ и зрелищные искусства: свобода художественного творчества и свобода слова — это одно, а безнаказанная вседозволенность в растлении подрастающих поколений — это другое и их не дoлжно путать ни в социологии, ни в политике.

Если же «правозащитники» полагают, что предлагаемое — “нарушение прав человека”, а не способ защиты жизни людей от паразитизма и агрессии упомянутых выше антиобщественных типов, то после воссоздания ГУЛАГа и наполнения его соответствующим контингентом правозащитникам надо предоставить возможность работать в этом ГУЛАГЕ за приличную зарплату психологами, воспитателями, учителями, наставниками (мы пользуемся названием ГУЛАГ осознанно, потому, что как бы ни была названа система реабилитации антиобщественных типов, то даже в случае её успешной работы по оздоровлению нравственности и попавших под её опёку людей, протекающей без каких-либо злоупотреблений в отношении подопечных, перманентно недовольные всем “демократизаторы” навешают на неё ярлыки самых худших репрессивных институтов прошлого). Если правозащитники не лицемеры, то они поддержат такое решение проблемы антиобщественного поведения, поскольку обрести человеческий облик эти падшие и опущенные — самостоятельно при жизни в нынешнем обществе, в его культуре не могут и нуждаются в профессиональной вдохновенной помощи. При этом правозащитники, ходатайствуя об освобождении кого-либо из своих подопечных из ГУЛАГа, должны нести персональную ответственность за их дальнейшее поведение, дабы их гуманизм не был абстрактным (парламентская комиссия по расследованию трагедии в Беслане подтвердила, что один из уничтоженных террористов в 1998 г. был приговорён к 10 годам тюремного заключения, но был освобождён из заключения досрочно: как это произошло и на каких основаниях — предстоит выяснить) .

Однако надо понимать, что “упрятать” в ГУЛАГ лиц, принадлежащих всем упомянутым и не упомянутым проблемным категориям, не может быть самоцелью, но целью государственной политики воспитания и просвещения (прежде всего подрастающих поколений) должно стать условие: такие проблемные категории не должны воспроизводиться культурой общества в последующих поколениях.

[339] Это к уже рассмотренному в предыдущей сноске вопросу о целесообразности пребывания бомжей, пьяниц, спившихся алкоголиков и прочих наркоманов на свободе.

[340] Заодно разъяснив, что этому способствовали и сами московские обыватели, начиная с того времени, когда в марте 1991 г. москвичи на референдуме о судьбе СССР проголосовали против сохранения единства страны. Так, что терроризм в Москве это тоже из серии «за что боролись — на то и напоролись» — хоть и ужасно, но по жизни заслуженно…

[341] Вне зависимости от того, кто «крышует» (чеченцы или чистокровные славяне), это — ещё один показатель того, что сложившаяся юридическая система направлена на подавление бытовой преступности одиночек и злоупотреблений по службе так же одиночек. А вот для подавления организованной преступности, т.е. той, которая требует координации законной и противозаконной, легальной и нелегальной деятельности множества людей, что порождает их коллективную вину, — требуется иная юриспруденция, которая бы возлагала общую ответственность на всех соучастников, а не крохоборствовала бы на темы, кто внёс больший вклад, а кто меньший, поскольку во многих случаях, если бы в преступной сети не оказалось бы кого-то одного, то она оказалась бы неработоспособной или же резко утратила бы эффективность. При этом в отличие от обывателей «оборотни» в погонах и госслужащие должны нести двойную ответственность: за измену Родине как госслужащие, и как члены общества — собственно за соучастие в деятельности оргпреступных группировок.

[342] Возглавлял опричнину при Иване Грозном.

[343] Один из верховных инквизиторов Испании.

[344] Поясним. В историческом прошлом цель пыток в ходе допроса была не поиздеваться над подозреваемым, чтобы получить садистическое удовольствие, а в том, чтобы сломать его психологически, дабы он рассказал всё, что интересует следствие и более того. Для достижения этого результата «заплечных дел мастер» должен был быть », дабы вести пытку так, чтобы из страха перед нею допрашиваемый не начал врать, выдумывая то, чего не было, в том числе и оговаривая других людей; но чтобы честно ответил на вопросы следователей, а также и рассказал бы сам то, о чём следователи в силу разных причин сами спросить его не догадались.

Это пояснение дано не к тому, чтобы создать курсы «заплечных дел мастеров», дабы задержанных не забивали до смерти по неумению, но пытали высоко профессионально, а в пояснение исторического прошлого культуры ведения разнородных расследований.

[345] При этом надо понимать, что холопски тупое или злобное доносительство — это одно, а бдительность, проявляемая гражданами и выражающая в том, что они по своей инициативе информируют спецслужбы и их сотрудников, — это другое, хотя формальные различия между ними провести не всегда возможно и они могут выражаться в одних и тех же действиях разных людей в отношении одних и тех же лиц, чьё поведение представляется не соответствующим провозглашаемым ими намерениям и обстоятельствам жизни общества.

[346] Кстати: по указу императора Петра I, за изнасилование даже публичной гулящей девки (т.е. проститутки), насильнику полагалась смертная казнь.

[347] Как нас просвещает “Радио России”, доводя до сведения слушателей афоризмы выдающихся деятелей прошлого, Сервантес (автор “Дон Кихота”) полагал, что «лживых историков следует казнить как фальшивомонетчиков» (“Полное собрание откровений” “Радио России”), — т.е. Сервантес чувствовал, что третий приоритет обобщённых средств управления / оружия более значим, чем четвёртый. А что делать с лживыми политиками? — ведь от них вреда куда больше, чем от фальшивомонетчиков…

И что делать с обществом, которое терпит или относится безучастно к власти лживых политиков? — Предоставить его воздаянию Истории. «История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков» (В.О.Ключевский).

[348] В частности:

«В Генпрокуратуре считают, что “возможность предотвратить трагедию (речь идёт о взрыве двух авиалайнеров 24 августа 2004 г. — наше пояснение при цитировании) имелась, но была упущена по халатности”. Террористки, жительницы Грозного Аминат Нагаева (в СМИ были сообщения, что настоящая Аминат Нагаева жива и здорова и во время гибели самолётов находилась в Ростове, где работала продавщицей на одном из вещевых рынков: — наше дополнение при цитировании) и Сацита Джебирханова прибыли в столичный аэропорт рейсом из Махачкалы в 19:45 вместе с ещё двумя чеченцами. Работники линейного отдела милиции выявили их, забрали паспорта и передали оперуполномоченному по борьбе с терроризмом, капитану милиции Михаилу Артамонову, для досмотра их вещей и проверки на предмет возможной причастности к терактам. Но капитан отпустил их без всякой проверки, и они стали спешно добывать билеты в том же здании. Помог им промышлявший спекуляцией авиабилетами Арутюнов (и ещё один вопрос: Почему Арутюнов не примелькался милиции, если перепродажа авиабилетов — его „бизнес“: — наш вопрос при цитировании), взяв “за услуги” 2 тысячи рублей с одной и 3 тысячи с другой. Одну из этих тысяч он и заплатил сотруднику “Сибири” (авиакомпания: — наше пояснение при цитировании).