Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»

бутылки с краской по ненавистному желтому дому, рисовали свастики на мемориальной доске Андропова? [304]

Так чего ж теперь сокрушаться и горевать? Что посеяли, то и пожали. Хотели избавиться от КГБ? Избавились!

Надо иметь мужество признаваться: мы сами, собственными руками уничтожили и развалили спецслужбы — некогда лучшие в мире. Оказывается, как просто разрушить то, что создавалось десятилетиями, и как трудно это потом восстановить…»

Тут возразить нечего — оценки роли демократической тусовки времён перестройки, дорвавшейся до государственной власти под идиотским лозунгом “Партия, дай порулить!” [305], соответствуют действительности. Далее А.Хинштейн продолжает, однако, впав в неоправданную идеализацию прошлого:

«После терактов, после Беслана, вновь и вновь задаёмся мы вопросом: почему так плохо работают спецслужбы?

А с чего работать им хорошо? За эти тринадцать лет и шесть переименований с Лубянки ушли тысячи, десятки тысяч людей.Не худшие — лучшие; те, кто знал, что не пропадёт. Выбитой оказалась самая работоспособная часть, костяк — среднее звено, от старших оперов до начальников отделов — те, кто тащил на себе основную ношу [306].

Люди, пришедшие в КГБ до 1990 года, шли служить в самую престижную организацию страны. Они гордились своей принадлежностью к КГБ — тайному ордену меченосцев, чувствовали свою причастность к важным государственным делам. А потом в одночасье оказалось, что служить в КГБ — не почётно, а позорно [307]. А потом — на ведомство их (а что такое ведомство? в первую очередь люди) начали спускать всех собак, будто это они, контрразведчики 80-х, сами втыкали иголки под ногти Бухарину [308] .

Ну да бог с ними, с плевками. Это ещё можно было как-то пережить. Но как пережить гнетущее чувство собственной ненужности, невостребованности, бесполезности, ведь тому, образца 91-го года государству чекисты оказались не нужны. Реформа за реформой, разгон за разгоном (а каждая реформа — это новый вывод за штаты, переаттестации, унизительные хождения по кабинетам) — всё делалось для того, чтобы уничтожить систему. А дома — жена, дети, старые родители, их надо кормить, зарплата нищенская, издевательская [309], а рядом — на воле — поднимаются банки и частные фирмы, где их опыт и знания готовы рвать с руками…

Нельзя осуждать людей за их стремление к нормальной жизни. Контрразведчики — не монахи-отшельники с веригами на теле, ищущие радость в телесных муках [310].

(Помню, как в 94-м, после очередного разгона Лубянки — тогда называлась она Министерством безопасности — в новостях объявили: подписан указ о создании Федерального агентства контрразведки. Но потом, видно, спохватились, поняли, сколь своеобразно будет звучать новая аббревиатура, и больше про ФАК [311] не вспоминали. Зря, кстати. Так было бы намного честнее.)

В КГБ не брали с улицы. Те, кто шёл туда служить, проходили строжайший отбор, спецпроверку. В центральный аппарат (в большинстве своём) попадали лучшие из лучших, элита (а иначе КГБ не гремел бы по всему миру!) [312].

Все эти люди по ментальности своей были государственниками [313]. Крушение идеалов, слом того, что составляло смысл их жизни, — оказалось для нихиспытанием непереносимым [314], гораздо более тяжким, чем невыплаты зарплат. Вот и разошлись постепенно: кто в ЧОП [315], кто в банк, кто в нефтяной холдинг.

Уничтожение спецслужб — это чисто российская забава. Ни в одной другой стране не умеют так изощренно издеваться над собственной безопасностью. Даже в Восточной Европе (кроме, пожалуй, Германии и Прибалтики) после минутного помешательства у властей хватило ума сохранить основной костяк спецслужб.

И только в России из одного — суперпрофессионального — ведомства сумели наплодить с десяток клонов (ФАПСИ, СВР, ФСО, пограничники, служба спецобъектов). Вот и вышло, точно как в детском рассказе Льва Толстого: разобрали веник по прутикам, а потом удивляемся, отчего эти прутики так легко ломаются [316]…

До тех пор, пока общество не научится уважать свои спецслужбы [317], требовать от спецслужб подвигов и героизма — глупо и бессмысленно. Игра никогда не ведётся в одни ворота…»

После акта покаяния в грехах демократов и необоснованной идеализации прошлого, А.Хинштейн переходит к изложению «конструктива»: как решить проблему повышения эффективности спецслужб и, соответственно, как повысить безопасность жизни общества и каждого из граждан:

«Конечно, самый простой для Путина выход — отправить в отставку Патрушева и других силовиков. Со стороны это, возможно, покажется эффектным.

Ну хорошо, отправим. А что дальше? [318] Станет ли от этого ФСБ работать лучше? Появятся ли новые силы? Вызовет ли это у людей подъём и воодушевление?

Нет, конечно. Скорее наоборот. Большинство воспримет это как очередной плевок. Да и где гарантия, что новый директор будет лучше (обычно каждый последующий начальник хуже предыдущего [319])? Пока он войдёт в курс, пока обвыкнется в новой должности, пройдёт год. Вот уж истинное раздолье для террористов [320].

Так уж мы устроены, что о плохом, о провалах и неудачах говорим всегда охотнее, чем о хорошем. (Никогда не задумывались: сплетен, содержащих хорошую, светлую информацию, почему-то не бывает.)

Но ведь за последние годы на счету ФСБ не один только Беслан. А поимка Радуева (классическая, в лучших традициях той ещё, советской контрразведки)? А ликвидации Яндарбиева [321], Бараева и Хаттаба, других террористов и бандитов? (О шпионаже — а контрразведка всё-таки основная, профильная задача Лубянки — я и не говорю.)

О них почему-то газеты пишут ничтожно мало, а если и пишут — не скрывая скепсиса (а может, и не было мальчика? может, ФСБ всё придумывает?).

Ругать спецслужбы — это хороший тон. Хвалить — дурной. (Неровён час, тебя самого обвинят ещё в стукачестве и тайном сотрудничестве.)

Но что плохого в том, что ты гордишься своей страной? Ведь операции эти — действительно успех, которому может позавидовать любая держава (недаром люди, их проводившие, получили Звёзды Героев.) По сути, не осталось сегодня ни одного крупного теракта, организаторы которого не были бы установлены, арестованы или уничтожены (большинство, к сожалению, гибнет на месте: так было и со взрывом в московском метро).

Бюджет ФСБ и бюджет американских спецслужб — небо и земля [322]. И тем не менее который год сытые лощёные американцы не могут поймать одного бен Ладена [323]. Захватили ради этого две страны (Афганистан, Ирак [324]), начали полноценную войну, и всё без толку.

Быстро получается только на бумаге. Борьба с терроризмом, как и вообще любая операция спецслужбы, — это долгая кропотливая работа [325]. И когда в работу эту начинают вторгаться политика [326] и склоки — всё, пиши пропало. Заранее можно ставить крест…

* * *

На месте президента я сделал бы одну простую вещь: обратился с призывом к бывшим сотрудникам КГБ.