Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»

аспектах, во-вторых, вникать в проблемы оппонентов, выслушивая их предельно доброжелательно и терпимо для того, чтобы в режиме живого диалога можно было связать их проблематику с теми или иными определёнными положениями Концепции общественной безопасности и в- третьих, по возможности самим соответствовать её идеалам, — выраженным в ней представлениям о достоинстве человека [565].

Если же оппоненты начнут задумываться об этой проблематике, о предлагаемой им Концепции общественной безопасности в её исторически сложившемся в России виде, — то их прежняя политика (как совокупность целей, намерений, путей и методов их осуществления) станет невозможной, вследствие утраты убеждённости в её правомочности и разрушения прежней системы интеллектуально-рассудочной мотивации её выработки и проведения в жизнь (при этом некоторая часть марионеток, которыми манипулируют в обход контроля их сознания перестанет быть марионетками, увидев «нити», тянущиеся к ним от «кукловодов»). Это касается всех аспектов политики как государств, так и мафий, включая и террористический интернационал. Благо что в наши дни развитие глобальной системы спутникового телевидения и интернета в самой ближайшей перспективе открывает возможности обращаться напрямую к людям во всех странах во многом независимо от желания правящих в них режимах.

Другое дело, что созидательных идей, которые можно было бы нести через границы, открывая угнетённым перспективы свободы и развития, в настоящее время нет ни на технически передовом Западе, раздавленном Библией, ни на всём Востоке, подражающем Западу или погрязшем в разнородных «мистических практиках», уводящих от Жизни, и многоликом идолопоклонстве, подменяющем осмысленную жизнь религиозным или светским ритуалом «почитания вышестоящих» в той или иной реальной или выдуманной иерархии [566].

Россия же выделяется на этом фоне при всех её проблемах тем, что ей уже есть, что сказать, хотя представители российской “элиты”, в их большинстве холопствующие перед Западом или «самостийно» по- кулацки-хуторски реализующие в масштабах государства “идею” «жить, чтобы жрать и иметь всё и всех!», могут пребывать во мнениях, что сказать нечего (если уж мы не смогли, то где уж нашему быдлу…), да и не надо (нам и без того «в кайф» живётся, а остальные пусть «крутятся», как могут).

ВТОРОЙ ПРИОРИТЕТ ОБОБЩЁННЫХ СРЕДСТВ УПРАВЛЕНИЯ по существу своему — предмет вeдения исторической науки:

Информация летописного, хронологического, характера всех отраслей Культуры и всех отраслей Знания. Она позволяет видеть направленность течения процессов и соотносить друг с другом частные отрасли Культуры в целом и отрасли Знания. При владении сообразным Жизни мировоззрением, на основе чувства меры, она позволяет выделить частные процессы, воспринимая “хаотичный” поток фактов и явлений в мировоззренческое “сито” — субъективную человеческую меру распознавания.

Надо прямо признать, что все общества современности живут не на основе достоверного знания истории, а на основе культовых для каждого из них исторических мифов — субъективно порождённых концепций течения глобального исторического процесса и его региональных ветвей в прошлом. Всю историю во всей её полноте и детальности знать невозможно, поскольку по существу это означает необходимость досконально знать биографии всех и каждого из многих миллиардов людей, когда-либо живших на Земле. Тем не менее жизнь и развитие всякого общества и человечества в целом требуют разрешения этого парадокса: знать всё объективно невозможно, но необходимо знать достаточно для того, чтобы выявить причинно-следственные обусловленности потока событий в прошлом, в непрестанно текущем настоящем и в обозримом будущем и на этой основе управлять перспективами своего развития.

Если общество, его историческая наука не в состоянии разрешить этого парадокса, то общество в целом и его политики, в частности, запросто могут оказаться заложниками недостоверных и заведомо лживых исторических мифов, в том числе и навеянных извне с целью его уничтожения или порабощения. Как заметил В.О.Ключевский «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий» (цитированное издание, т. 9, стр. 365).

Так в наши дни, как показывают опросы, многие люди во всём мире бездоказательно убеждены, что во второй мировой войне ХХ века главный вклад в разгром гитлеризма внесли США, а о том, что подавляющее большинство потерь вермахта пришлось на восточный фронт, — они не знают: их так научила школа и в этом их убеждают фильмы на военную тематику, которые снимают кинематографисты Запада. Дело дошло до того, что как сообщала пресса, и в России “демократизаторы”-соросята [567] состряпали учебник истории, в котором не нашлось места упоминанию Сталинградской битвы, но по мнению авторов которого судьба войны была решена в Африке победой англичан над группировкой Роммеля при Эль-Аламейне.

Другой пример. Большинство убеждено в том, что первая мировая война ХХ века была развязана алчными Австро-Венгрией и Германий, а роль Великобритании в ней — воплощённое благородство и бескорыстие: вступила в войну по своей инициативе, когда на неё никто не нападал, дабы защитить от «тевтонского сапога» право на нейтралитет маленькой гордой и свободолюбивой Бельгии и т.п. Но если забыть об этом культовом мифе и обратиться к свидетельствам современников, собрав их воедино и соотнеся друг с другом, то выясняется, как это было показано нами в одной из сносок ранее, что первая мировая война ХХ века — только часть глобального политического проекта, а Великобритания — государство-инициатор её развязывания [568].

По существу это означает, что культовый исторический миф, преподаваемый в школах и вузах под видом исторической науки и популяризируемый в художественных произведениях, нуждается в ревизии, которая должна найти своё выражение прежде всего в новых учебниках истории и обществоведения [569]. Но для того, чтобы такая ревизия не породила ещё один исторический миф, не адекватный реально имевшей место истории, необходимо понимать, некоторые соотношения исторических фактов и их описаний.

Прежде всего необходимо понимать:

Чтобы опровергнуть ложь, излагаемую на основе исторически достоверных фактов (!!!), в историческую концепцию оппонента надо добавлять иные факты, упоминания которых тот избегает либо в силу свойственного ему субъективизма или их незнания, либо в силу понимания им того, что эти факты развеют в хлам столь тщательно выстраиваемый им ложный исторический миф [570].

Но после того, как предложено ввести в обсуждение исторический факт, с которым связаны вопросы, разрушающие ту или иную концепцию исторического прошлого, её приверженцы:

· либо вынуждены будут от неё отказаться, и честные из их числа Вам же скажут спасибо за то, что Вы освободили их из-под власти ложных представлений об истории,

· либо вынуждены будут «терять лицо» и выдумывать идиотские ответы на такого рода вопросы.

Если же приверженцам лживой концепции исторического прошлого подконтрольна система образования и средства массовой информации, а также и массовые искусства [571], то они могут развернуть кампанию замалчивания неприемлемой им концепции прошлого и раздувать пропагандистскую кампанию в защиту приемлемой для них концепции, вываливая на людей груды исторически достоверных фактов, подтверждающих приемлемую им версию — однако при условии, что не менее достоверные исторические факты, её разрушающие, тщательно и целенаправленно замалчиваются и скрываются.

По существу это означает, что «объективность» учебника истории (как и всякого научного трактата на темы истории) обусловлена не фактами как таковыми, а чем-то другим, что скрывается за фактами и что через них проявляется в жизни национальных обществ, человечества в целом и каждого из людей. И это приводит к вопросу: А что собственно мы хотели бы извлечь из учебника истории, что учебник истории должен дать нам?

В нашем понимании ответ на этот вопрос можно сформулировать так: Учебник истории, должен дать образные представления о том, чем