пробудившая в Лукасе давно забытые чувства. И он как дурак целовал ее… — Правда, это не значило, что он готов…
Лукас остановил поток своих мыслей. Зачем создавать проблему на пустом месте?
Кэтрин жестом пригласила его в гостиную, и Лукас пошел вперед, на ходу вытирая о рубашку внезапно вспотевшие ладони. Он пытался собрать остатки чувства юмора, одновременно понимая, что ведет себя глупо.
— Ты сегодня молчаливый, — заметила Кэтрин.
— Просто ума не приложу, что делать. Поломка машины и твое предложение застали меня врасплох.
Кэтрин бросила на него удивленный взгляд, а потом вдруг прыснула.
— Не знаю, не знаю. Ты постоянно таскаешь с собой свою сумку, и готова спорить, там далеко не инструменты.
Ее наблюдательность поразила Лукаса.
— Ну, ведь толком не знаешь, когда понадобится переодеться, — смущенно проговорил он.
— Тогда ты готов к любой случайности.
— Точно, — ответил Лукас, соображая, как бы объяснить Кэтрин, что не раз попадал в ненастье вдали от дома.
— Садись, — предложила Кэтрин, — а я принесу что-нибудь выпить. — Она сделала шаг, потом остановилась. — Тебе погорячее или похолоднее?
— Прости? — не понял Лукас, почувствовав, как пульс у него убыстряется.
— Выпить, — повторила Кэтрин. — Тебе какао или содовой?
— Лучше какао, — отозвался Лукас, надеясь, что до ее возвращения сможет привести мысли в порядок.
Кэтрин ушла, а Лукас глубоко вздохнул, плюхнулся на диван и поставил сумку между ног. Он чувствовал себя неопытным подростком.
Через несколько мгновений Кэтрин снова возникла в комнате с двумя дымящимися кружками в руках.
— Да здравствует микроволновка, — провозгласила она, поставив на стол поднос и вручив Лукасу одну из кружек.
— Здорово пахнет, — заметил Лукас, удивленный, что может поддерживать ничего не значащий разговор, в то время как его голова идет кругом от вопросов.
Например, от такого, как «Может, он не первый подобный гость в ее доме?».
Отогнав эту мысль, он уставился в свою кружку. Потом подул и осторожно отпил, наслаждаясь горячим сладким напитком. Кэтрин последовала его примеру, сделав небольшой глоток.
— Что дальше? — спросила она, слизнув пену с верхней губы.
— Что я собираюсь делать дальше? — переспросил он.
Кэтрин кивнула.
— Механик сказал, что машина будет готова только через несколько дней. Вот я и полюбопытствовала, что ты собираешься предпринять.
Подавленный и пристыженный, Лукас сидел как идиот, пытаясь справиться с волнением.
— Я… мм… мне надо кое о чем договориться. — Он запнулся, не зная, что сказать.
— Так вот я подумала, — пришла ему на помощь Кэтрин, — если машина понадобится тебе завтра, то ты можешь отвезти меня к бабушке, а потом воспользоваться моей машиной.
— Спасибо, но ты мне ничего…
— Лукас, я хочу, чтобы работа была закончена к тому времени, когда бабушку выпишут из больницы. Она здесь отдохнет и наберется сил. И у меня будет время убедить ее остаться в этом доме навсегда.
— Да, точно. — Лукас все еще пытался привести свои мысли в порядок. — Но я собирался позвонить завтра моему кузену Джону. У него несколько машин, так что, может, он одолжит мне одну.
— Как хочешь. Я ценю все, что ты делаешь для меня и для моего дома.
Лукас взглянул на часы. Уже почти десять. Он ждал от Кэтрин следующего шага. Наконец она встала и взяла кружки.
— Я их быстренько сполосну и вернусь через минутку.
Лукас остался сидеть, словно приклеенный к дивану, гадая, кому принадлежит спальня на первом этаже. Однажды он, решив вздремнуть, позаимствовал оттуда подушку.
Кэтрин появилась в дверях и жестом позвала Лукаса за собой. Он схватился за ручки сумки и вскочил на ноги. Когда он добрался до прихожей, Кэтрин уже поднималась по лестнице, и Лукас пошел за ней следом.
На верхней площадке Кэтрин повернула налево и, открыв первую же дверь, включила свет.
— Здесь ванная, — сообщила она. — В шкафчике есть новая зубная щетка, чистые полотенца висят в сушилке.
Лукас заглянул внутрь и кивнул. Зубная щетка? Интересно, она купила ее специально или так, на всякий случай? Лукас вошел в комнату и оторопел.
Стены были оклеены обоями в цветочек, на полу розовый ковер. Комната определенно предназначалась для женщины. Лукас просто потерял дар речи при виде белого покрывала, усыпанного розовыми бутонами, и груды белых вышитых подушек.
Кэтрин посмотрела на него и засмеялась.
— Извини, но у меня нет спальни, выдержанной в мужском стиле.
Лукас пожал плечами и усмехнулся в ответ.
— Нищим не приходится выбирать, — прокомментировал он, тут же пожалев о сказанных глупых словах.
Избегая встречаться с Кэтрин взглядом, он пересек комнату и бросил сумку на обтянутое белой тканью кресло-качалку, а когда повернулся, верхний свет в комнате погас, остался лишь приглушенный от небольшой лампы на ночном столике. У Лукаса перехватило дыхание.
Кэтрин стояла рядом с этим ночным столиком, и мягкий свет падал на ее дивное лицо.
— Достаточно светло? — спросила она.
— Достаточно светло для чего? — выпалил он, прежде чем успел подумать.
— Для чего угодно, — пожала плечами Кэтрин и вышла в коридор. — Увидимся утром. Если ты встанешь позже меня, я оставлю кофеварку включенной. Но я уверена, что ты не заспишься.
Она улыбнулась и закрыла дверь.
Лукас стоял посреди комнаты. Ну с чего он решил, что приглашение Кэтрин — нечто большее, чем просто дружеская услуга?
Он потряс головой и, выйдя в коридор, направился в ванную, чтобы принять холодный душ. Поеживаясь под бодрящими струями, он думал, что бы он сделал, если бы Кэтрин захотела заняться любовью. Конечно, он бы придумал способ избежать этого.
Не думать о подобной возможности он не мог. Слишком много времени прошло с тех пор, как он касался женщины. Но он сам так захотел. Возможностей было много, но за каждой из них крылась и реальная вероятность потерять независимость, поддавшись власти чувств. А он не хотел давать обещания. Женитьба исключалась.
Лукас сполоснулся напоследок, вытерся и взглянул на себя в зеркало. Провел рукой по пробивающейся на щеках щетине и полез в шкафчик, надеясь найти там бритву. Увы. Значит, когда он вернется домой, надо добавить в сумку бритву.
Он вышел в коридор и облокотился на поручни. В прихожей было темно, и только бледный луч света косо ложился на пол. Лукас решил, что свет идет от ночника на кухне, а Кэтрин уже спит у себя.
Спальня внизу, конечно, принадлежит ей. Очень практичная комната, никаких рюшек и кружев. Обычная кровать накрыта безыскусным бежевым покрывалом, простые белые подушки. Ничего изящного и легкомысленного, ни одной безделушки в поле зрения.
