Поскольку теперь тело раба (рабыни) целиком принадлежит Мастеру, то Мастер обязан заботиться о том, чтобы оно не подвергалось чрезмерным и постоянным повреждениям. Следующие состояния могут быть определены как перманентные телесные повреждения:
— смерть;
— какие-либо нарушения подвижности, включая переломы;
— какие-либо постоянные отметины на коже, включая шрамы, татуировки, ожоги, без согласия на то раба (рабыни);
— бритье раба (рабыни) без его (ее) на то согласия;
— постоянный или временный пирсинг без согласия на то раба (рабыни);
— действия, влекущие за собой какое-либо заболевание раба (рабыни).
6. Другое.
Раб (рабыня) не может искать каких-либо связей, любовных, сексуальных или BDSM-Тематических втайне и без согласия Мастера. Невыполнение этого условия может повлечь за собой немедленное разрывание Контракта или экстремальное наказание — по выбору Мастера. Мастер может иметь других рабов (рабынь) или любовников (любовниц), но обязан заботиться об эмоциональном состоянии раба (рабыни) и не допускать стрессовых для раба (рабыни) ситуаций. Положение, при котором Мастер игнорирует эмоциональное состояние раба (рабыни), может привести к разрыву данного Контракта. Мастер имеет право передать раба (рабыню) во временное пользование другому Мастеру, но обязан информировать его о положениях настоящего Контракта.
7. Конфиденциальность.
Настоящий Контракт не должен становиться достоянием общественности. Каждый из партнеров, Мастер и раб (рабыня), обязаны хранить данный Контракт в тайне в любом обществе, далеком от BDSM- сообщества. Нарушение этого правила одним из партнеров может повлечь за собой разрыв Контракта и прекращение отношений.
8. Изменения в Контракте.
Данный Контракт не может быть изменен, кроме как по обоюдному желанию Мастера и раба (рабыни) и после соответствующего обсуждения пунктов, которые желательно изменить. Он может быть дополнен также по обоюдному желанию партнеров.
9. Разрыв Контракта.
Данный Контракт может быть разорван в любой момент Мастером и никогда вплоть до истечения срока Контракта, рабом (рабыней), за исключением оговоренных выше случаев. Во всех остальных случаях раб (рабыня) может прервать действие настоящего Контракта только с согласия Мастера.
10. Подпись раба (рабыни).
Я прочитал(а) и понял(а) данный Контракт. Я согласен (согласна) передать моему Мастеру в полное распоряжение мое тело и мои мысли. Я обязуюсь слушаться его и беспрекословно выполнять все его требования. Я понимаю, что буду для моего Мастера лишь рабом (рабыней) и никем более. Я не имею права требовать от него какого-либо другого отношения ко мне. Я отдаю себе отчет в том, что буду полностью принадлежать ему, подчиняться его командам и наказываться в соответствии с его пожеланием. Я понимаю, что не смогу прервать данный Контракт без согласия моего Мастера, за исключением случаев, оговоренных в Контракте.
Подпись:…………………………
11. Подпись Мастера.
Я прочитал и понял данный Контракт. Я согласен принять моего (мою) раба (рабыню) в полное владение и распоряжаться его (ее) физическим телом. Я обязуюсь отвечать за его (ее) благополучие и заботиться о нем (ней) в силу своих способностей. Я обязуюсь воспитывать его (ее), обучать, всячески развивать его (ее) внутренний потенциал, поощрять и наказывать его (ее). Я отдаю себе отчет, что отвечаю за его (ее) физическую и эмоциональную стабильность, и готов заботиться и оберегать его (ее). Я понимаю, что данное соглашение может быть разорвано мною в любой момент по моему желанию.
Подпись:…………………………
Надеюсь, что была тебе полезной — и до скорой встречи!
Трактир «Чем Бог послал», меню на 25.06.1993:
«Салат из огурцов, помидоров и яиц.
Борщ со сметаной.
Бифштексы с отварным молодым картофелем.
Крем малиновый.
Приятного аппетита!
С уважением и заботой
Хозяева».
Доска объявлений в трактире «Чем Бог послал»:
«Милые гости! Завтра, 26 июня, в Кабинете состоится собрание Дискуссионного Клуба. Право, не знаю, о чем Клуб собирается дискутировать, но очень просили бы дражайших посетителей Гостиной громко не петь и агрессивно не танцевать. Благодарю за понимание, ваш Георгий. А жена моя, Дарья, с дочерью Марьей укатили в город-герой Москву».
На подступах к магазину, шагов с пяти (сильный туман и фонари на верхушке строящегося здания смотрятся тремя ровно сияющими звездами большой величины), заметила двух женщин в белых пальто. Одна громко говорила: «Нет! Нет! Нет!» И так далее. Вторая слушала внимательно, будто каждое «Нет» несло в себе новую информацию. Потом мы с Полиной добрались до магазина, и они — тоже. Полина листала журналы у стойки, я набрала традиционный набор продуктов плюс замороженная вишня и жидкое мыло, встретились в овощном ряду; ожидали продавца — взвесить груши (им) и лимоны (мне). Женщина- нет нервно стягивала из блестящей кожи перчатки, волосы ее были белыми, как пальто, аккуратный второй подбородочек и большой красивый рот. Вторая — стриженая, темноволосая, темноглазая, — очень тонкие брови, как в «Служебном романе», — «ниточка, удивленно приподнятая…» Она держала в красной корзинке бутылку вина, упаковку сыра и маленькую коробку пирожных. Первая не прекращала отчаянного, прекрасного в своей ярости монолога:
«Я сразу заметила это превращение, это перерождение. Он пе-ре-ро-дил-ся, вот в чем дело, и это заметно в любой, самой незначительной детали. В частности, он полюбил вареное тесто. Грибная лапша, пельмени, манты, вареники с картошкой, в ресторанах — только паста… А раньше-то никогда, да его просто воротило от этого самого вареного теста, как некоторых от вареного лука, бббуэээ!.. Губы вот так, знаешь, подожмет и плечами передергивает… Я-то, я-то ему все мясо, мясо, баранину, свинину духовую, котлеты вертела!.. Цыплята табака, куры провансаль, семгу-гриль!.. Даже чебуреки, зараза, не ел, а все потому, что пельменное тесто, нежный он у нас!.. Был. Так ведь и неспроста все, я так и подумала, с первой же его тарелки несчастных спагетти „Болоньезе“ поняла, с каждой навороченной на вилку макарониной прожевала… Завел, сука, кого-то на стороне, и это всерьез!.. Любительница вермишели… мать ее…»
Тут подошла магазинная девушка, наляпала на пакеты наклейки со штрихкодом, разошлись. Женщины в белых верхних одеждах, с грушами, пирожными, сыром и бутылкой вина, направились в отдел бытовой химии. Я тронула Полину за рукав, прошли на кассу. Ожидая расчета, уже издали смотрела на них. Блондинка продолжала говорить, взмахивая руками, длинные полы пальто взлетали, распахивались, хорошие ноги в высоких сапогах не стояли на месте — то приподнимали тело на цыпочки, то делали маленькие шаги. Будто бы хотели уже выбежать из грустного рассказа о том, как цыпленок табака и седло барашка не справились с порученными им обязанностями сделать человека счастливым.
Вздыхаю, как о чем-то личном, а это так и есть. Хватаю пакеты, иду домой. Полина разговаривает о чем-то.
— Привет! — Бывалов широко улыбается, глядя на меня.
