убийство! Неужели накажут!? И деньги не помогут!? Она потерла ладонью лоб.
Варвара Михайловна наклонилась к Любаше.
— Не переживай! Что ж теперь делать?
Высокая старушка в черном платке остановилась возле них.
— Гаденыш ваш чего натворил! Живого человека на огонь положили!
Варвара Михайловна подняла глаза.
— Ты не судья, чтобы свои упреки выкладывать! Погоди, внуки подрастут, может еще и не то сотворят!
— Типун тебе на язык! Чтоб ты онемела! — перекрестилась старушка. — Вот как без отца растить детей! Любка куски со столов собирает, целую сумку приволокли! Какое горе вы знали! Жили как у Христа за пазухой, где уж, воспитанием заниматься! — старуха сплюнула, и засеменила в дальний угол зала.
— Небось, буржуйке, не посмеешь в лицо обвинения бросить! — крикнула ей вслед Варвара.
— Мама! — потянула Люба ее за рукав. — Не надо ссору ни с кем затевать! И так тяжело!
Буржуйка, это я! Тамара, наклонила голову, пригнулась, словно желая спрятаться. Меня в городе не любят.
Вадим Евгеньевич и Анатолий Алексеевич вошли в зал, остановились у стены, явно о чем-то споря. Вадим размахивает руками, Толик терпеливо слушает, склонив голову к плечу. Наверное, о цене не сговорятся! Подумала Тамара. В зале суда, перед заседанием, о чем можно спорить!? Вадим явно не в себе. Она не могла предположить, что Вадим возмущается состоянием помещения.
— В прошлом году, дал деньги, а ремонт так и не сделали! — сдерживая захлестнувшую его злость, говорит Вадим!
Адвокат согласно кивает головой. Понимает, Вадим нервничает, и пытается успокоить себя разговором на любую тему, только не о главном.
— Я поговорю! — мужчина положил ладонь на локоть Вадима. — Сейчас должен уйти. Мое место там! — он показал рукой на стол, возле решетки.
Вадим прошел в зал, сел на свободный ряд.
Тамара стерла ладонью, побежавшую по щеке слезу. Не хочет сидеть со мной рядом. Ну и пусть! Скорее бы начиналось! И скорее закончилось! От напряжения, у нее заложило уши.
Мишку трясет от озноба. Он давно проснулся, и тихо лежит, накрывшись с головой. Вчера, долго прислушивался к разговору друзей.
— Говори, ничего не знаешь! Не видел, кто бил! — учил Семен Кольку. — Сядешь, загубишь свой спорт!
— Не признавайся! Водку не приносил! Спор не затевал! — твердил Володьке дядя Миша.
Что ж, мне за всех отвечать! Вздыхает Мишка. Дядя Миша говорил, не сознавайся. Арматуры в руках не держал. Подрались немного. Серега первым начал ссору! Мишка повернулся на бок, уткнулся носом в стену. Денег у мамки нет, выручать. Наташка болеет. Зря я на Сережку прыгать стал.
Володька тоже не смыкает глаз. Будто впервые увидел свою жизнь, как на ладони. Бегал по саду босиком. За широкими воротами никто не обижал. В школе не любили! Буржуйский сынок! Часто слышал за своей спиной. Вот и теперь, наверное, Колька с Мишкой его проклинают! Водку принес. К Сереге начал задираться. И на огонь положить, тоже он придумал, чтобы следы замести.
Колька не может сдержать слез. Вернуть бы все назад! Проснуться рано утром, и под душ! Поиграть мускулами. Гордо пройти по улице. Маринка, давно на меня поглядывала. Володька ей надоел.
Ребята не откликнулись, на привычный призыв Михаила.
— Завтрак принесли!
— Не до еды им! — махнул рукой Семен.
— Жаль! Мальцы еще! Натворили по пьяне!
— Сами виноваты! — подвинул чашку с кашей Семен. — Ничего, отсидят, поймут вкус жизни!
— Что ж, ты его не понял! — скривил рот в усмешке, Михаил. — Опять сюда угодил!
—Я урка! Щипач! — открыл золотую фиксу в улыбке, Семен. — По-иному, жить не умею!
— Когда шестьдесят шибанет, захочешь! Да, уж точно, не сможешь! — стукнул кулаком по столу. Михаил.
Щелкнул дверной замок.
— На выход! — позвал дежурный.
Семен оскалился.
— Ни пуха, ребятки! До скорого!
Михаил поглядел вслед ребятам, тяжело вздохнул. Склоненные головы, сгорбившиеся спины, заложенные за спину руки, вызвали в его душе безмерную жалость. Отчего нынче малолетки такие злобные! Что-то в обществе, там наверху, государственные мужики, не так закрутили! Не зря по голубому экрану говорили, если преступность растет, в аппарате плохо работают!
Алексей поднял воротник куртки. Холодный ветер проникает, кажется до самых внутренностей. Когда же она придет? Поглядел на часы. В здание заходить не хочется. Вчера Инна сказала, приедет Денис из Москвы, освещать в центральной прессе судебный процесс. У Дениса уже заголовок готов, по секрету сообщила девушка. «Суд над злодеями!» Ревность всю ночь не давала спать. Сердце забилось толчками, когда увидел знакомую куртку с капюшоном, отороченным серым кроликом. Возле девушки высокий парень в черной кожанке, и такой же кепи. Противный мужик! Сразу определил Алексей.
— Это Денис! — открытая улыбка Инны, согрела сердце Алексея. Он протянул руку.
— Алексей!
Денис улыбнулся, крепко пожал его ладонь.
— Местный Пинкертон! Наслышан! Инка по телефону последние две недели только о вас и говорит!
— Не ври! — хлопнула девушка Дениса по плечу, и покраснела.
— Мы с Денисом учились вместе на журналистике в Москве!
— Знаю! — улыбнулся Алексей. — Ты рассказывала.
— Она и обо мне успела разболтать! — рассмеялся Денис, и потер руки. — Однако, прохладно! Может быть, в зал заседаний проследуем!
— Можно! — Алексей оглянулся на шум подъезжающей машины.
— Кажется, виновники торжества пожаловали! — Денис с интересом вглядывается.
Серая, крытая машина, с зарешенными маленькими прорезями на окошках, остановилась возле судебного крыльца.
— Выходи! — открыл железную дверцу, сержант. — Приехали!
Первым соскочил Володька.
— Руки за спину! — скомандовал милиционер. — Следующий!
Колька повел плечами от холодного ветра, спрыгнул на землю.
Мишка, остановился в дверном проеме. Вдохнул полной грудью холодный воздух, закашлял. Теперь не скоро придется побегать с Наташкой по снегу, поиграть в снежки с ребятами. На глаза навернулись слезы.
— Гляди, привезли, басурманов! — приблизилась к машине маленькая полная женщина, в цветастом платке. Мишка узнал в ней тетку Шуру из гастронома.
— Что ж вы наделали! — покачала она головой. — Товарища убили! Матерям своим горе накликали! Себе жизнь покалечили!
— Скорее выгружайтесь! — подтолкнул конвоир. Мишка неуклюже приземлился, шмыгнул носом. Слезы застлали глаза. Громко засопел. Мамка, наверное, пришла, бабуля с Наташкой. Упираясь взглядом в спину, идущего впереди Николая, машинально задвигал ногами, спотыкаясь на каждом шаге.
— Привезли! Ведут! — вбежала в зал девчушка тринадцати лет, из соседнего с Мишкой, дома.
Любаша подняла голову. Будто издалека над ее ухом прозвучал голос матери.
— Крепись!
