смотреть на локоны Кейт - это словно глядеть на огонь. В ночь их встречи в «Дучин Лаундж» первое, на что Роб обратил внимание, помимо гладкой белой кожи и больших карих глаз, были эти волосы.
Сегодня Кейт казалась холодной и невозмутимой, но чем дольше он ее изучал, тем сильнее ее полные губы кривились в недовольной гримасе. Руки были по-прежнему скрещены под грудью, длинные ноги, закинутые одна на другую, казались бесконечными. Кейт надела черные брюки и сапоги на шпильках. Такие, к которым больше всего подошли бы соответствующий кнут или плетка. Чертовски верное сочетание.
- Прошу внимания всех, - призвала с кафедры Ада Довер, заставив Роба посмотреть в ее сторону. - Рада приветствовать всех присутствующих на нашем ежемесячном собрании. Особенно новичков в последнем ряду.
Стэнли сжался, а Роб и Кейт сползли немного ниже со своих стульев, но оба были слишком высокими, чтобы спрятаться полностью.
- Как всем вам известно, сегодня у нас поэтический вечер. Многие из нас принесли свои произведения. После того, как каждый представит нам свое творчество, мы перейдем к неофициальной части собрания. - Ада сверилась с записями и продолжила: - Первой начну я, за мной будет Регина Клэдис.
Когда Ада принялась читать длинное стихотворение про своего пса, Сникера, хладнокровие Кейт дало еще одну трещину. Началось все со слегка раздраженного покачивания правой ноги, но спустя еще несколько минут истории Сникера, покачивание переросло в нервные, едва заметные пинки.
Ада перешла к заключительной строфе:
Он кареглаз,
И только он
Бежит на мой зов: «Сникер!»
Язык, как роза,
Шерсть, как шелк,
Мой звонкий, сладкий Сникер!
Нога Кейт замерла, и Робу почудилось какое-то бормотание, что-то вроде: «Боже милосердный!».
Стэнли закашлялся в кулак, пытаясь скрыть смех, и Саттер испытал облегчение при мысли, что его мать оказалась не единственной плохой поэтессой в этой комнате.
Следующей вышла Регина и прочла стихотворение о библиотеке, в которой она работала. После Регины Иона Осборн поставила магнитофонную запись, и равномерные звуки «бум-боп-боп-бум» наполнил помещение. Под аккомпанемент ударных Иона прочла стихотворение под названием «Если б я была Бритни Спирс». Оно оказалось веселым - намного лучше, чем собачья история от Ады. Кейт снова начала слегка покачивать ногой, затем остановилась, и ее длинные пальцы начали сражаться с крупными пуговицами куртки. И, пытаясь высвободиться из рукавов, задела плечом Роба. В этот момент Кейт была похожа на человека, который старается выпутаться из смирительной рубашки.
Саттер нагнулся и прошептал ей прямо на ухо:
- Подними волосы.
Кейт прекратила свое ерзанье и краешком глаза посмотрела на него. Она выглядела так, будто готова была поспорить. Разразиться очередной речью на тему «Я сама могу о себе позаботиться». Она открыла рот, закрыла, затем провела рукой по тыльной стороне шеи, повернула запястье и собрала волосы. Приподняла их, и Роб протянул руку к ее куртке. Когда Кейт наклонилась вперед, он потянул воротник вниз. Она высвободила руку и выпрямилась, отпустив волосы. Они рассыпались мягкой волной и задели тыльную сторону ладони Роба. Тысячи прядей рыжего шелка коснулись его кожи и обвились вокруг пальцев. Если бы он повернул ладонь вверх, то мог бы сжать их в кулаке. Уже долгое время он не ощущал тяжесть и мягкость женских волос в руках. Или ласкающих его грудь и живот. Неожиданное и в то же время нежеланное возбуждение охватило Роба.
Кейт посмотрела на него и улыбнулась - впервые с момента их знакомства в Сан-Вэлли.
- Спасибо, - поблагодарила она и высвободила вторую руку.
- Не за что.
Роб перевел взгляд на кафедру и скрестил руки на груди. Его жизнь стала жалкой. Волосы Кейт задели его ладонь, эка важность! Было время, когда он, вероятно, и не обратил бы внимания на такую мелочь. Когда его внимание было бы сосредоточено на том, как снять с нее лифчик, а не на ее волосах.
Саттер не знал, что чувствует к Кейт Гамильтон. Вряд ли ему нравилось в ней что-то кроме восхитительного тела и агрессивного вида обуви. Она уже запугала нескольких мужчин в городе. Они теперь считали, будто Кейт собирается сделать себе кошелек из их мошонок. Роб не был уверен, так ли уж они неправы. Почему же он думал о Кейт такое, что ставило под угрозу его собственную мошонку?
Он и правда представления не имел, но, может, дело в том, что та Кейт, которую все тут знали, разительно отличалась от женщины, встреченной им в баре в Сан-Вэлли. В ту ночь она была нежной, страстной, манящей. Она была искушением, завернутым в прекрасную упаковку, но она была искушением, от которого Роб отказался. И все еще был в силах отказаться.
«Стоит ли она того, чтобы умереть? - спросил голосок в голове у Саттера. - Стоит ли она твоей жизни?» Кейт красива. Никаких сомнений на этот счет, но, как и всегда, ответ был «нет». Нельзя было предсказать, когда нежная, страстная, манящая женщина превратится в богомола58.
Следующей на подмостки поднялась Иден Хансен. Она была одета в фиолетовое с головы до ног - в буквальном смысле, и Роб сосредоточился на ее пурпурного цвета волосах и тенях. Если что-то и могло спугнуть из его головы мысли о сексе, так это Иден. Ее стихотворение называлось «Десять способов как убить мерзкую крысу» и рассказывало о ее зяте, Хэйдене Дине. Она не упомянула его имени, но все, кто ее знал, понимали, что Иден имеет в виду мужа своей двойняшки, Иди. Под конец стихотворения слушатели не знали: аплодировать ли мисс Хансен или обыскивать на предмет наличия хорошо спрятанного оружия.
Роб наблюдал, как через несколько рядов от них его мать продвигается вперед. Грейс положила текст на кафедру и начала:
Старость - словно никотин,
Несет слабость, сеть морщин.
Вот и зад обвис твой шибко,
Сам ползешь ты, как улитка.
Как бы не решил кто, что выход лишь один…
Роб оперся руками на колени и опустил взгляд. А мамочка, похоже, всерьез поработала со словарем рифм.
Кто моложе вдвое -
Платят тем с лихвою,
Думают, они умнее.
Но сдаваться я не смею
И с тоски не вою.
Выступление заняло несколько минут. Грейс перечислила по нарастающей все признаки старости и закончила на такой ноте:
Жизнь стала спокойной, какая там драма?
Угасли страсти, как гора Фудзияма.
Но в отличии от нее
Я жива и беру свое -
И еще задаст вам перцу мама!
- Святые угодники, - простонал Роб, все так же не поднимая глаз от носков ботинок.
Он почувствовал, как Кейт перестала покачивать ногой, и услышал, как в полной тишине Стэнли Колдуэлл едва различимо прошептал:
- Это было изумительно.
Роб повернул голову, чтобы посмотреть на Стэнли. Пожилой джентльмен, похоже, не шутил.
- Лучше всех, - заявил он.
