— Да нет, — уточнила она, — Не шуточно то, что они изучают возможность заключения военных контрактов.
— Пожалуй, — сказал Милгрим. — Они это всерьез. Это главный проект сейчас.
— Охуительно весело, — сказала она.
Милгрим сконфуженно посмотрел на свой стакан.
— У тебя есть номер телефона?
— Есть, — сказал Милгрим, выудил Нео из кармана куртки и показал ей его. — Вот здесь, но Бигенд сказал что он прослушивается.
— Не пойдет. Я арестовывала вполне серьезных засранцев с такими штуками.
Милгрим вздрогнул.
— Не потому что у них были такие телефоны. За другие вещи. У тебя есть адрес электронной почты?
— Адрес Голубого Муравья.
— Учетная запись Твиттер?
— Что?
— Зарегистрируйся, — сказала она. — Как Gay Dolphin Два, все заглавные, без пробелов. Двойка цифрой. В лобби есть ноутбук. Сразу как закончишь со своим напитком. Записи свои сделаешь частными. Я пришлю тебе запрос. Я буду Gay Dolphin Один. Примешь мой запрос, все остальные запросы отбивай. Все равно это скорее всего будут порно роботы.
— Порно роботы? Что это?
— Так я говорю моим детям. Зарегистрируйся. Связь будем держать так. Постарайся не попадать в неприятности.
Милгрим вздрогнул.
— Не уезжай из города, не предупредив меня. Если будешь менять отель, тоже предупреди.
— Если меня куда-нибудь отправят я должен буду уехать, — сказал Милгрим. — Для этого меня наняли.
— Замечательно. Я буду рядом. — Она встала. — Спасибо за пиво. Не забудь зарегистрироваться. Gay Dolphin Два. Два цифрой. Все строчные, без пробелов.
Она ушла, а он продолжал сидеть в клубном кресле. Достал из кармана ее карточку. Подержал не глядя на нее, ощущая в пальцах шершавые края.
— Без пробелов, — сказал робот внутри него.
17. Гомункулы
Она нашла Хайди в баре Корпуса, монохроматически блистательную в куртке тамбурмажоретки которая могла бы нести постхолокостический барабан. Куртка представляла собой нарезку из почти черных тканей различных оттенков и текстур.
— Карточки придурка работают?
— Две, — сказала Хайди, поднимая исходящий паром стакан чистой, прозрачной жидкости в стакане для хайбола. Ее новая стрижка была тоже свеже-черной, так же разных оттенков и похоже в ее счет еще включили и макияж.
— Что это? — спросила Холлис, показывая на стакан.
— Вода, — сказала Хайди и сделала глоток.
— Хочешь поехать со мной в Париж завтра утром?
— Зачем?
— Это моя работа на завтра. Выставка винтажной одежды. Я там могу встретить кого-то, кто знает о вещах, которые Бигенд попросил меня разыскать. Ну или какую-то часть.
— И как ты их найдешь?
— Мне кажется у нее свидание с клавишником из Боллардс.
— Крошечный мир, — сказала Хайди. — И единственный красавчик, это он. Остальные гомункулусы.
— Гомункулы.
— Маленькие засранцы, — добавила Хайди. — Я пас. У меня горло болит. Долбанные самолеты.
— Не самолет. Евростар.
— Я имела в виду тот, на котором сюда прилетела. Когда ты возвращаешься?
Если я найду ее завтра, то вернусь послезавтра. Наверное со мной поедет Милгрим.
— Как он?
— Глубоко, мать его своеобразен. — Холлис осторожно подула на тонкий смуглый островок пены на поверхности ее полупинты Гиннеса чтобы посмотреть как она сдвинется, а потом сделала глоток. Гиннес для нее всегда был непостижимым напитком. Непонятно, зачем она заказала его. Ей больше нравилось как он выглядит, нежели какой он на вкус. Для нее было вопросом каким должен быть вкус у того, что выглядит
