Книга Песни Песней

свободу. Девушка желает его эксклюзивного общества, но это может стеснить его и лишить свободы. Он, возможно, хочет наслаждаться жизнью в своем мужском мире среди товарищей, который закрыт для женщин. Ее присутствие разрушило бы его мир, его товарищество. Так что в этом смысле ее присутствие стесняет его. Он должен быть свободен, чтобы развивать свои собственные интересы, по отношению к которым она всегда останется внешним наблюдателем. Так что она должна позволить ему сохранить эту свободу. Его любовь к ней — только часть его сущности. Его профессиональная жизнь существует параллельно, поэтому он дразнит ее в ответ, возможно, чтобы мягко обескуражить ее, возможно, наоборот, стимулировать. Если она пригонит свое небольшое стадо коз, тогда будет не так очевидно, из–за чего она бродит по склонам холмов. Он отсылает ее к временным хижинам или убежищам (обычно это древнееврейское слово переводится как «шатер» или «скиния»), где они могли бы встретиться наедине. Пастухов не будет там в середине дня, и они не вернутся туда раньше вечера. Влюбленные имели бы свободу наслаждаться обществом друг друга в хижине в уединенном месте.

Но, возможно, он хочет быть со своими товарищами, и ее присутствие было бы помехой в его мужском мире. Возможно, он хотел бы побыть наедине с потрясающей природой. Действительно, уединение на природе — великолепная вещь. Не видно ни одной живой души на мили вокруг: ни в горах, ни на море, ни в воздухе. Это могло бы быть почти мистическим опытом общения с самим собой и своим Создателем. Возможно, юноша осознает свою смертность и малость в этом великом порядке вещей. Он любит природу, которую воспринимает почти с трепетом. И он знаком с одиночеством, болезненной пустотой в сердце, которую никто другой не может заполнить, кроме Бога. Он знает цену эфемерным человеческим отношениям, поэтому хочет иногда побыть один.

Некоторые интерпретаторы видят в древнееврейском слове скиния культовый смысл. Но здесь вряд ли есть связь. В Песни Песней нет религиозной лексики; не упомянуты священники, храм, жертвоприношения, алтарь, ритуалы, очищение или что–либо подобное. В то же время эта гипотеза, первоначально выдвинутая Т. Мик, стала популярной. Она, прежде всего, утверждает, что Песнь Песней — это редакция того, что первоначально было этой книгой, — описание священного брака бога и богини плодородия. Были использованы различные обоснования из религиозных текстов Месопотамии, Сирии и Ханаана. Это верно, что даже в ранней истории Израиля храмовые богослужения были загрязнены этими культами плодородия (см.: Иез. 8:14; Зах. 12:11). Однако нет основания предполагать, что данная любовная лирика имеет языческое происхождение. Схожесть в лексике, в образах природы не является основанием, чтобы считать, что первоначально Песнь Песней была частью чужеродного культа, который был отвратительным для Божьих пророков Осии, Иеремии и Иезекииля.

Эти стихи заставляют нас задуматься над степенью одиночества, необходимого для развития нормальных взаимоотношений. Мы можем иногда думать, особенно на ранних стадиях ухаживания, что должны быть вместе с партнером каждый час дня и ночи. Но каждый из нас нуждается в «личном пространстве», которое необходимо, чтобы оценить растущие взаимоотношения и приспособиться к ним. Нахождение всегда в присутствие партнера может привести к раздражению. Мы должны свободно дышать без ощущения, что нас все время инспектируют. Нам нужно время, чтобы развивать взаимоотношения без постоянного давления на нас. Мы должны дать друг другу свободное пространство и время, чтобы каждый из нас мог заняться своими собственными делами и интересами. И партнер должен доверять нам и позволять это делать. Степень, с которой мы можем участвовать в жизни партнеров, должна быть оценена реалистично. Конфуз от неоправданных ожиданий в этой сфере может закончиться горьким разочарованием. Конечно, новые взаимные интересы могут возникнуть и расцвести в рамках любовных взаимоотношений.

Девушка в расцвете своей красоты (1:8–10)

Возлюбленный

Кобылице моей
в колеснице фараоновой я уподобил тебя,
возлюбленная моя.
9 Прекрасны ланиты твои под подвесками,
шея твоя в ожерельях;
10 золотые подвески мы сделаем тебе
с серебряными блестками.

Волнения, напряженность в отношениях и двусмысленность ответа, имевшие место в последних четырех стихах, сейчас забыты и началось восхваление ее возлюбленного. Хотя нет явной тематической связи между данным и предыдущим разделами, есть некоторая связь между древнееврейскими словами, означающими пасти и возлюбленная (лучше было бы перевести друг или компаньон), но это очевидно только в оригинале, а не в переводе.

Итак, девушка — это друг или компаньон. Она не просто еще одно завоевание, чем можно похвастаться перед другими и повысить свой статус; и не игрушка, чтобы удовлетворить свои эротические фантазии; и не чернокожий раб, который льстит и хвалит во всеуслышание. Нет, она — девушка со своей собственной судьбой, с независимым мировоззрением, а в ней нет раболепия типа «что изволите». Она знает своего мужчину, может флиртовать с ним, может подшутить над ним и может оставаться в своей компании. Она — его друг. Они — компаньоны. У них общие интересы. Но у них есть и разные интересы. Они способны предоставить друг другу возможность для развития собственных интересов. Они их даже стимулируют и испытывают гордость в связи с достижениями другого. Они независимые личности, имеющие разные нужды: эмоциональные, социальные, физические, интеллектуальные или психологические. Понимание этого делает их компаньонами. Они не просто выжимают сок друг из друга, а дают возможность расти. Понимая, что они разные, не стараются втиснуть друг друга в прокрустово ложе своих нереалистических ожиданий. Они поддерживают друг друга, когда это необходимо, но не являются «костылями» для партнера. Их дружба — это не взаимное поглощение, а гармоничное взаимодействие двух личностей. Их самостоятельность позволяет им и развиваться, и вместе познавать то новое, что недоступно одиночкам.

Девушка в ст. 8–10, очевидно, одета в ее лучшую «субботнюю одежду». Она скинула повседневное платье, которое носит, отправляясь в виноградники. Возлюбленный видит ее в праздничном наряде со всеми украшениями: подвесками, ожерельями, кольцами, тиарой, а также аккуратно причесанной (см.: Ис. 3:18–23). Даже если она была простой девушкой, все равно она имела нарядную одежду и украшения, предназначенные для праздников и религиозных церемоний. Она любит одеваться празднично. Праздничная одежда и драгоценности улучшают ее настроение. Они увеличивают чувство собственного достоинства. Не то, чтобы она пытается быть кем–то, кем она не является. Нет, она таким образом старается скрыть чувство неуверенности и неадекватности, когда они возникают. Она подчеркивает свою природную красоту для обретения большей уверенности в себе.

Ее возлюбленный сравнивает свою девушку с кобылицей в колеснице фараона. Этот перевод является парафразом, поскольку в древнееврейском оригинале колесница не упоминается вовсе. Сравнение девушки с кобылицей озадачивало многих комментаторов и читателей. Один исследователь даже предположил, что она имела очень широкие бедра (как лошадиный круп), что хорошо для рождения детей. Другие считают, что она была очень быстроногая. Но девушка, конечно же, не выглядела как лошадь. Она была украшена, как лошадь в колеснице фараона. Настенная живопись в гробницах египетских фараонов показывает лошадей фараонов с заплетенной гривой, орнаментированной уздечкой и красивой попоной с седлом.