Книга Песни Песней

другой раз шутки могут пронять нас до костей и серьезно обидеть. Но у подшучивания есть и положительная роль. Оно помогает нам прекратить воспринимать себя слишком серьезно и сталкивает нас с пьедестала, на который мы часто взгромождаемся. Они также действуют как стимул для преодоления наших неожиданно выставленных на обозрение слабостей, и благодаря им мы можем обрести более объективное знание о себе. Мы часто живем иллюзорной жизнью, и подшучивание, возможно, — наиболее безболезненный способ стать зрелым человеком.

Уильям Шекспир так говорил о шутках влюбленных:

Укол любимого, хотя и ранит,
но желанней[25].

Подтверждение и приглашение (2:16,17)

Возлюбленный

Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему;
он пасет между лилиями.
17 Доколе день дышит [прохладою],
и убегают тени,
возвратись,
будь подобен серне
или молодому оленю
на расселинах гор.

После подтрунивания в ст. 2:14,15 мы возвращаемся к основной теме Песни Песней — к преданности возлюбленных друг другу. В любых взаимоотношениях есть место для подшучивания, игры, шалости. Так же как всегда остаются сомнения, желание более глубокой близости или страх потери. Но пока все волнения прекратились, и девушка вновь подтверждает в ст. 16 глубину их преданности друг другу. Он принадлежит ей так же, как она принадлежит ему. Они обладают друг другом в равной степени. Их взаимоотношения полностью симметричны. У них все так, как сказал апостол Павел о семейных отношениях: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена» (1 Кор. 7:4). Но здесь мы рассуждаем не только о телах. Их физическая близость — это прежде всего выражение их взаимной любви и преданности друг другу, намерения относиться друг к другу не только как к средству взаимного вознаграждения. Взаимность их отношений — это до некоторой степени протест против доминирования мужчин и грубой силы, которое грех принес в этот мир (см.: Быт. 3:16). В древние времена у женщин существовал обычай называть своего мужа «мой Ваал». Это слово имеет значение монопольного использования, авторитаризма, доминирования, а не взаимного дополнения друг друга. Но пророк Осия артикулировал слова Яхве к своему народу: «Ты не должен более называть меня Ваал, а называй меня своим мужем». Конечно, все это связано с контекстом еврейского отступничества от Бога, когда они приняли местный хананитский культ плодородия. Яхве рассматривался пророком Осией как отвергнутый муж, а Израиль — как неверная жена. Таким образом, идея завета между Яхве и Его народом была обрисована как брак, со всеми вытекающими последствиями, а именно: преданностью, милосердием, состраданием, взаимной помощью и т. п. Эта мысль прослеживается во всех пророчествах Осии[26]. Во взаимоотношениях возлюбленных из Песни Песней нет намека на отношения хозяин/слуга, основанные на авторитете, подчинении и страхе.

Именно потому, что обрученная пара является взаимно и необратимо преданной друг другу и уверенной в отношении их будущего брака, физическая сторона их взаимоотношений могла быть выражена более свободно. Конечно, для евангелических верующих кульминация любовных отношений возможна только в браке. Влюбленные думают, мечтают и фантазируют о кульминации своих отношений. Они уже встали на путь физического выражения их любви друг к другу. Возлюбленный девушки уже пасёт между лилиями. Мы видели в ст. 1:6 первое употребление глагола пасти. Он повторяется в ст. 2:16 и 6:3. Также в ст. 6:2 возлюбленный уходит, чтобы «… пасти в садах и собирать лилии». Как мы уже отметили, глагол пасти обычно требует объекта, такого как стадо, например. Но совершенно неправильно предполагать наличие таких объектов в данном контексте. Он не может пасти стадо среди лилий. Его овцы и козы не любят лилий. Мы уже знаем, что юноша описывает свою девушку как лилию между тернами (2:2). Она описывает его губы как лилии (5:13), которые источают текучую мирру. Так что, похоже, что фраза пасти между лилий — это метафора, чтобы передать некоторое очень интимное поведение, такое как поцелуи или ласки некоторых деликатных частей тела наших возлюбленных. Было бы явной спекуляцией пытаться более точно определить смысл стихов. Эта метафора, сконструирована из реалий садоводства и пастушества и сочетает эти реалии таким сюрреалистическим образом, чтобы создать атмосферу любовной фантазии.

Ст. 2:17 — это загадка. Это полностью двусмысленный стих, и мы не можем быть уверены в том, что именно он описывает. Определенно только то, что неоднозначность эта преднамеренная, и она заставляет нас кружить в разных направлениях, чтобы подразнить нас изучением мира фантазий, который уже был явлен в ст. 2:16. Фраза доколе день дышит [прохладою], и убегают тени повторяется в ст. 4:6. Предложения из второй части ст. 2:17 опять появляются в небольшой модификации в ст. 8:14. Основной вопрос о ст. 2:17 в том, является ли это приглашение влюбленного к интимным ласкам, или она говорит ему уйти и вернуться позже? Следующий, связанный с первым, вопрос касается времени, упомянутом во фразе доколе день дышит (прохладою), и убегают тени. Это происходит ранним утром или вечером? У нас нет ссылки на какую–нибудь схожую фразу из Ветхого Завета, чтобы разобраться. Убегают тени дня, когда садится солнце. В альтернативном случае, убегают тени ночи, когда солнце встает. Фраза день дышит (прохладою) может означать, что прохладный ветер дня (см.: Быт. 3:8) дует, когда встает солнце, разгоняя тьму ночи. Мы не можем быть уверенными, или тени в этом контексте означают тьму ночи, или конкретные геометрические тени, которые отбрасывают объекты, освещаемые солнцем. Я предпочитаю считать, что речь идет об утре. Но хочет ли девушка, чтобы он вначале ушел и затем возвратился, или пришел сразу? Та же двусмысленность существует в ст. 8:14. Поэтический раздел начался со ст. 2:8–9, где возлюбленный описан как молодой олень, скачущий по горам к девушке, и заканчивается аналогичным описанием. Так что можно предположить, что сейчас речь идет о движении от нее, как и в ст. 8:14. Таким образом, эта фраза может означать, что она просит его уйти вечером и вернуться к ней утром. Но в этом нет большого смысла.

Если мы не можем точно назвать время действия, будем считать, что девушка увидела его возле решетки своего окна утром и предложила вернуться вечером, который больше подходит для интимных встреч. Возможно, эта фраза означает завуалированное приглашение девушки вернуться ночью и заниматься любовью до утра. Такое восприятие стиха позволяет считать, что олень и газель — индикаторы молодой и горячей сексуальной потенции (вавилонский культ плодородия использует эти метафоры подобным образом), и горы Базера — образ упругих девичьих грудей, влекущих к себе. В пользу этого говорит то, что идентифицировать горы Базера с реальными горами не удалось. С другой стороны, эти горы могут восприниматься как образ разлуки возлюбленных, как горы,