Книга Песни Песней

Потрясающая красота девушки затем описана в деталях: ее кудрявые блестящие волосы, ее потрясающие зубы, обнажающиеся в ослепительной улыбке; ее щеки или лоб под тонким покрывалом. Мы уже встречались с такими описаниями в 4:12. Нам не следует удивляться повторениям. Это органично присуще природе Песни Песней, состоящей из повторяющихся циклов. Языку любви свойственны повторения[41]. Что касается самих восхвалений, то комплименты благоприятно воздействуют на развитие взаимоотношений. Это не корыстная лесть, а законное желание доставить партнеру удовольствие. И часто приходится удивляться, как небольшая похвала стимулирует взаимоотношения и творит чудеса.

Она абсолютно уникальна (6:8,9)

Возлюбленный

Есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц
и девиц без числа,
9 но единственная — она, голубица моя, чистая моя;
единственная она у матери своей,
отличенная у родительницы своей.
Увидели ее девицы, и — превознесли ее,
царицы и наложницы, и — восхвалили ее.

Юноша продолжает щедрое восхваление своей возлюбленной. Она уникальна, несравненна. Ею восхищается не только он, но также царицы, наложницы, девицы. Она заслужила особое расположение у своей матери. Как сказал Р. Дэвидсон, «с тщеславием, рожденным любовью, он перечислил всех других женщин, приходящих поздравить ее и восхвалить ее красоту»[42]. Царицы, наложницы и девицы упомянуты в порядке уменьшения их ранга, зато их число увеличивается: шесть, восемь, бессчетное количество. Числа не должны восприниматься буквально. Это всего лишь литературный прием, призванный показать неопределенно большое количество (см.: Ам. 1:3). Все эти великолепные женщины обычно считались членами гарема царя Соломона. Многие пытаются сопоставить эти числа с семьюстами женами и тремястами наложницами гарема Соломона, упомянутыми в 3 Цар. 11:3, предполагая, что Книга Песни Песней была составлена в начале правления царя Соломона, перед тем, как супруги царя склонили его к идолопоклонству.

Но нас не должно это заботить. Число женщин — не конкретная цифра. Важно, что красота многих царских красавиц, жен и наложниц померкла в сиянии ослепительной красоты героини. Дважды она упомянута как «единственная», то есть уникальная; она «отличена» своей матерью. Как и Исаак — единственный сын Авраама (см.: Быт. 22:2), она — самая любимая у матери. Она благословлена, потому что награждена природной красотой, так что куда бы она ни шла, люди оборачивались, чтобы насладиться ее красотой.

Счастлива та девушка, кем так восторженно восхищаются. Но способность восхищаться и восхвалять тех, чьи природные дары превосходят наши собственные, способность делать это без малейшего оттенка зависти или желания оклеветать, — это тоже, несомненно, дар милосердного Бога. Поскольку легче человеку увидеть сучок в глазу брата своего, чем бревно в своем собственном (см.: Мф. 7:3–5). Способность получать восхваления от других и не возгордиться от этого — это также дар, ибо «кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор. 4:7).

Как лучи солнца пробиваются через туман осеннего дня, так и красота согревает наши сердца и поднимает наш дух. Купаясь в лучах красоты, мы испытываем трепет и стремимся соответствовать ее чистоте через отказ от грубости. Поэтому красота — это дар, который делает наш мир лучше.

Но красота не должна оцениваться только эстетически. Девушка из Песни Песней не холодная статуя, обладающая отстраненной красотой. За сверканием ее красоты — живой теплокровный человек. Ее красота — дар, который может быть использован для добра или зла, для себя самой или для других. Осознавая свою власть, она могла привлекать обожателей и легко стать самовлюбленной, тщеславной и эгоистичной, манипулировать мужчинами.

Красота — это дар на время, и он требует ухода. Однако понимание того, что красота преходяща, не обесценивает этого дара. Это просто признание очевидного факта, что мы обладаем вещами, которые не можем удерживать слишком долго. Красота увядает, как цветок, и никакие ухищрения косметики не способны скрыть неизбежного опустошения, производимого временем. Мы все станем морщинистыми, наша кожа потеряет румянец, и формы наших тел начнут меняться, увеличиваясь или уменьшаясь в самых неподходящих местах. Хотим ли мы этого или нет, не имеет никакого значения. Поиск вечной молодости — это занятие для дураков, и чем скорее мы осознаем это, тем лучше для нашего здоровья. Жестокие реалии вселенских законов энтропии и дезинтеграции вызывают из глубин нашего сознания тоску по обновлению и трансформации, тоску по тому состоянию, в котором нет разрушения и в котором мы все будем отражать совершенство Христа: «Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, [которою] Он действует и покоряет Себе все» (Флп. 3:20,21).

В этих стихах наш влюбленный описывает девушку как уникальную. Девушка вне всяких сравнений; не существует никого другого, кто может наполнить жизнь парня так, как она. Но в реальных взаимоотношениях, в противоположность литературной выдумке Песни Песней, мы, помимо партнеров, нуждаемся и в других людях, так как у нас много разнообразных потребностей. Близкие отношения, которые мы устанавливаем с партнерами, уникальны только в том смысле, что, имея их, мы не вступаем в сексуальный контакт с другими. Но это не означает, что наши партнеры или супруги способны удовлетворить нас во всем многообразии наших потребностей. Понимание этого позволит нам предоставить нашему избраннику право общаться с другими людьми и удовлетворять свои потребности в тех сферах, где мы сами не в состоянии это сделать. Предположим, я не способен полностью удовлетворить потребность моей жены разговаривать о садоводстве. Значит, мне следует без ревности позволить ей получить необходимое, общаясь с кем–нибудь еще. Нам следует помнить, что как бы тесен ни был наш союз, мы остаемся автономными личностями. Мы не всегда думаем одинаково; наши избранники всегда останутся для нас людьми, окутанными бессрочной тайной. Разница во мнениях может приводить временами даже к обострению отношений. Железо натачивается железом же, и мы высекаем друг из друга искры. Но случайно мысли могут и совпадать во всех деталях, и тогда мы искренне удивляемся: «Как, и ты видишь это так же!». И это успокаивает нас.

Мы можем сказать о молодой паре, начинающей жить вместе: «Я надеюсь, что они сделают друг друга счастливыми». Способность с избытком наполнить чашу счастья своего ближнего — это благословенная способность. Погреться в присутствии другого, найти полноту во взаимодополняющем союзе — это роскошный приз. Богатство взаимной самоотдачи ведет к глубокой удовлетворенности, которая и есть истинное счастье. Но даже в моменты глубокого счастья мы можем ощутить внутреннее одиночество, непереносимую тоску, которую ни один земной союз не может компенсировать. Мы осознаем эфемерность самых прекрасных наших союзов и устремляемся душой к другому миру, который является нашим родным домом. Мы чувствуем, что там должно быть истинное, незыблемое и все преодолевающее счастье, бледным отражением которого является наше земное счастье. Льюис сказал об этом стремлении к вечности так: «Если я нахожу в себе желание, удовлетворить которое ничто в этом мире не может, наиболее вероятным объяснением следует считать то, что я был создан для другого мира»¹. Величайший богослов Августин сказал: «Бог создал нас для Себя, и наши сердца не найдут покоя до тех пор, пока не успокоятся в