Птичьи права

Качается снег в январе.

И помнит плечом полуголым
Элегий седые меха,
И фосфор глубинных глаголов,
И серную терпкость греха.

И в пакостной сей мелодраме
Бесцельное, мелкое зло,
Как в плохо прилаженной раме
Разбитое камнем стекло.

Спасать-приютить и приветить,
Иль, хуже того, — причитать
Нелепо, как петь на рассвете,
Как в сумерки книгу читать.

СИЗИФ

Широкими руками,
Покрытыми корой,
Сизиф толкает камень,
Беседует с горой.

Угрюмая до дрожи
Родимая стезя:
Чем дольше, тем дороже,
И отступать нельзя.

Он принял за основу
Высокую тщету:
Хватило б духа снова
Не преступить черту —

Какой конец убогий,
Какой напрасный труд…
И отвернутся боги,
И люди засмеют,

Закатятся беспечно,
Зубами заблестят:
— Такую, — скажут, — вечность
Ухлопал на пустяк.

«Как школьник, сбежавший с урока…»

Как школьник, сбежавший с урока,
Последнее время хитро:
Приходит задолго до срока,
И ждет в вестибюле метро.

И маятно ходит кругами,
И трогает стрелки часов,
Бледнея в немыслимом гаме
Подземных глухих голосов.

Глядит, оторваться не может,
На давку у двери входной.
И корчит суровые рожи,
И прячет букет за спиной.

ШАПИТО

А рядом с полосатыми шатрами
В кривом окошке круглая кассирша.
Смешлива, словно денежка на блюдце,
И у нее — стеклянные сережки.

И музыка раскрашенная льется,
И карлики гуляют по дорожке,
Они — артисты. Вежливо смеются,