прощение для обоих — не могли ей отказать ни родители, ни сам Мишка. Стоило Ярине посмотреть на родных огромными глазенками и пролепетать «Мы не специально. Не будем больше» — и любое сердце таяло. А девчушка этим беспощадно пользовалась.
— И все равно, я же просила их показываться. — Пожаловалась она, переступив через Тихона, развалившегося на пороге комнаты. — Не сложно же. Поговори с ними. — Она посмотрела на Тимофея.
— Поговорю, — с улыбкой пообещал муж и поцеловал ее, с явным намерением отвлечь. — Но они же дети. Ты себя вспомни в этом возрасте, разве посреди игры упомнишь, что там обещал? — Руки Тимофея пробрались под бретельки ее сарафана, принявшись поглаживать кожу, все ближе подбираясь к груди.
Саша прижмурилась от удовольствия. Но от темы не отступила.
— Я строго выполняла требования родителей. Даже играясь. — Ее голос прервался, когда пальцы любимого сжали грудь.
Тимофей наклонился ниже, уже целуя ее шею. А ногой толкнул дверь их спальни.
— Бедная моя. Какое у тебя было суровое детство, — с гортанным смешком протянул он, и стянул верх ее платья вниз, обнажив грудь. — Надо тебе это компенсировать.
— Тима… — Саша застонала и ухватилась за его шею, выгибаясь под жаркие, влажные, горячие губы мужа, ласкающие ее. — Мы же говорили…
— Потом договорим, — философски пожал плечами Тимофей и с упоением продолжил свое занятие.
Саша вовсе не собиралась возражать. Слишком хорошо ей было. Обжигающее тепло разливалось по всему телу, заставляя ноги дрожать, а дыхание сбиваться. И она послушно двигалась в сторону кровати, куда ее мягко подталкивал Тимофей, не прекращая покусывать и целовать напряженные соски жены. А его руки уже уверенно забрались к ней под юбку, и теперь гладили, сжимали бедра Саши.
— Папа!! Мама!! — Нестройный, зато оглушающе-громкий хор двух детских голосов, ворвался со двора в их затуманенное сознание.
Тимофей глухо застонал и разочарованно уткнулся лицом в плечо Саши.
— Вот, а ты переживала. — Заметил он с хриплым смешком, помогая ей вернуть верх платья на место.
Саша, все еще задыхаясь, открыла рот, но ответить не успела.
— Папа! Мама! Мы лисенка нашли, у него лапа сломана! — Топот детских ног доносился уже из веранды.
— Матерь Божья! Вы-таки, сделаете из меня ветеринара! — С обреченной покорностью в голосе, протянул Тимофей. — Словно мне и без этого пациентов мало.
Саша рассмеялась. И теперь уже она потянула его за руку в сторону выхода, собираясь перехватить детей, пока те не добрались с животным до их спальни.
— Ничего, я тебе ночью все компенсирую. — Шепотом пообещала она Тимофею, одарив мужа многообещающим взглядом.
И, быстро поцеловав его усмехнувшиеся губы, открыла двери, буквально поймав на руки дочь, уже готовую перелететь через порог.
— Мама!
— Мы слышали, мои хорошие, — с улыбкой посмотрела она на детей. — Пошли, Миш, отнесем его в ванную. — Саша пригладила растрепанные волосы чумазого сына, руки которого были заняты скулящим и тихо рычащим животным.
— Знал бы я, чем это закончится, когда кто-то визжал с утра-пораньше… — Протянул Тимофей у нее из-за спины.
— И что, не примчался бы проверять? — Саша бросила на мужа лукавый взгляд через плечо.
— Обязательно примчался бы. Еще быстрее! — Рассмеялся Тимофей.
И, обогнав ее, взял больное животное из рук Миши.
— Пошли, сын, будем учить тебя накладывать шины на переломы. — Махнул он ребенку головой и пошел в ванную.
Мишка с радостью бросился следом.
— И я! И я с вами! — Запрыгала Ярина у Саши на руках.
— Обязательно, моя хорошая. Без нас они, все равно, не справятся. Великим хирургам всегда нужны хорошие ассистенты. — Со смехом успокоила Саша дочь, идя за своими мужчинами.
