Для продвижения и отстаивания своих интересов в таком мире США уже нельзя было обойтись одной тактической дипломатией. Правящим кругам США пришлось искать
Евразию, Африку и Австралию от США отделяли огромные океаны. Без создания мощных военно- морских сил молодая капиталистическая держава не могла выстраивать собственную мировую государственную политику, защищающую её жизненные экономические интересы. Отталкиваясь именно от таких представлений, американский адмирал Мэхэн разработал геополитическую концепцию, которая обосновывала первостепенное значение военно-морских сил для успешного достижения стратегических целей Соединённых Штатов во внешней политике. Им постулировалось существование извечного антагонизма между морскими и сухопутными державами и подчеркивалось, что лишь глобальный контроль над океанскими и морскими коммуникациями и портами может обеспечить долговременное геополитическое превосходство государства в мире двадцатого столетия. В его концепции глобальное морское могущество позволяло наращивать контроль и надзор над побережьями континентов, углублять и расширять этот контроль и надзор от побережий вглубь сухопутных территорий, тем самым «анакондой» постепенно сдавливать, экономически и политически удушать сухопутные державы, чтобы подчинять их государственной политике глобальной морской державы. Таким образом, им концептуально преодолевалось и отрицалось положение Маккиндера о ключевом значении хартленда. Ключевое значение в концепции Мэхэна приобретал мировой океан, – за военное господство в мировом океане надо было вести долгосрочную, стратегическую борьбу всеми средствами и способами. А поскольку из всех держав только у США был такой удачный выход во все океаны, постольку, согласно Мэхэну, Соединённые Штаты имели преимущество над всеми своими мировыми соперниками, которое во внутренней и внешней пропаганде можно было рассматривать, как провидение, «божий промысел», изначально толкающий США к глобальному морскому и общему господству. Так Мэхэн связал государственную политику с географическим положением США, и именно его концепция была принята за основу государственной стратегии данной страны. Следование данной стратегии и превратило США в 20-ом веке в глобальную сверхдержаву, единственными достойными соперниками которой оказались только Советская Россия и на короткое время нацистская Германия.
В) немецкие геополитические концепции Ратцеля и Хаусхофера
Нацистская Германия смогла десятилетие бороться за мировое господство благодаря тому, что её государственная политика опиралась на концептуальные геополитические основания, разработанные прусскими мыслителями Ратцелем и Хаусхофером. А причины и главные положения концептуальных воззрений Ратцеля и Хаусхофера вытекали из германской истории, какой она была в Средние века, и из тех проблем, с которыми объединившая Германию Пруссия столкнулась во второй половине девятнадцатого столетия.
В Средние века Священная Римская империя немцев была самым могущественным государством католического мира, одухотворённым мессианским отношением к этому миру. Но после эпохи протестантской Реформации и религиозных войн Германия три столетия была расколота на полторы сотни враждующих небольших государств, из которых лишь Австрия удачными династическими союзами приобрела определённое влияние на европейские дела и создала собственную империю. Поэтому все европейские державы середины 19 века из опасений коренных и невыгодных им изменений расстановки сил в Западной Европе стремились всячески мешать быстро усиливающейся Пруссии, не дать ей осуществить заявленную цель: возглавить преодоление внутреннего раскола немцев, восстановить германское единство. Больше всех опасалась растущей мощи Пруссии Франция Наполеона Третьего. Увлекаемый прежними успехами своей авантюрной политики Наполеон Третий решился в одиночку воспрепятствовать намерению Бисмарка добиться прусской гегемонии во всей Германии. Но стремительно разгромив Францию в войне 1871 года, канцлер Пруссии Бисмарк вызвал в ней затяжной политический кризис, благодаря которому никакие другие державы уже не посмели вмешиваться в проводимую им германскую объединительную политику. Руководимая канцлером Бисмарком Пруссия политической волей и военной силой быстро объединила множество германских государств в Прусскую империю Гогенцоллеров, после чего Германия опять ворвалась в мировую политику, как её субъект с собственными интересами. Новой державе европейского континента понадобилась государственная политика, способная долгосрочно защищать её цели по экономическому и политическому объединению немцев разных земель и разных верований в единый немецкий народ. Поскольку главные противники Прусской империи были среди элит потерявших государственную самостоятельность германских земель, постольку Пруссии понадобилась концепция государственной политики, своим идеологическим зарядом преодолевающая религиозное противостояние протестантов и католиков, воздействующая на умы земельных элит для вовлечения их в целеполагание создания единой германской элиты. Такую идеологизированную концепцию и предложил Ратцель.
В концепции Ратцеля первостепенное историческое значение придавалось народам, обладающим 'особым чувством пространства' и, следовательно, стремящимся к волевому расширению собственных границ. Расширение границ каждым из бывшего множества германских государств как раз и предполагало объединение их в едином германском пространстве. Данная концепция Ратцеля была понятна и приемлема земляческим элитам, ибо она отталкивалась от славного мессианизма германцев во времена Священной Римской империи, мессианизма, который создал Западную Европу, как особое цивилизационное пространство.
Быстрое наращивание Прусской империей индустриального, военного и политического могущества способствовало возникновению идей о возможности превращения Германии в самую мощную державу Европы, способную противостоять англосаксонским Британии, США и русской России. Под воздействием таких идей Хаусхофер в начале 20-го века развил концептуальные положения Ратцеля до целостной геополитической концепции, нацеленной на достижение Германией значения уже не только европейской, но и мировой державы. В условиях, когда мир был поделён между другими европейскими державами, Германии, как и США, потребовалось обоснование долгосрочного наращивания военной мощи для передела мира в свою пользу. Хаусхофер и дал своей стране это обоснование, введя представление о необходимом для немецкой нации жизненном пространстве. Он сознавал, что у Германии удачное географическое положение для господства в континентальной западной Европе, но неудачное для достижения самостоятельного мирового влияния. А главным препятствием к превращению Германии в мировую державу он считал глобальное морское могущество, которого добилась англосаксонская цивилизация. Единственным путём преодоления данного препятствия было сближение с Россией, союзная договорённость с нею о разделе Евразии ради общего противоборства с американским концептуальным стремлением подчинить весь мир посредством глобального морского доминирования. Культурное же и техническое превосходство Германии должны были превратить её в ведущего партнёра стратегического геополитического союза двух держав. Почва для стратегического сближения Германии и России была, по мнению Хаусхофера, создана тем, что обе державы являлись сухопутными, а господствующие круги в них сознавали, что это серьёзный геополитический недостаток, и мучились поисками способов выхода к южным морям и океанам через расширение своих сфер влияния на юге Евразии.
Слабость геополитической концепции Хаусхофера проявилась вскоре после Первой Мировой войны,
