“ Дурак - зато свой!”
Кажется этот замечательный принцип подбора выдвиженцев, так почитавшийся старой застойно- коммунистической номенклатурой, весьма естественно принят на вооружение новой, теперь уже демноменклатурой. Оно и понятно, шибко умный муж опасен и управлять им весьма сложно, да и нет такого под рукой. Зато иных вполне достаточно. Раз за разом нам раскручивают некие тайные “
Видать дела у нынешних власть предержащих стали совсем плохи, если началась раскрутка экс- генерала Лебедя. Очевидно, расчёт в том, чтобы одним видом генерала в штатском, который грозится при необходимости развернуть штаб военного управления в течение нескольких часов в собственной квартире, а так же его однообразными выступлениями с мрачным дубоватым юморком “простого солдата” заставить страну затрепетать и погрузиться в подобострастную покорность. Перед кем только?
Историческое примирение двух Паш!
“Московский комсомолец” капитулировал. Неожиданно для многих ставший в Перестройку страшно смелым, главный редактор этой газеты Павел Гусев завилял хвостом сильной моськи перед небрежно уверенным в себе, ведущим себя, словно слон в джунглях, генералом Грачёвым. Моська протянула лапку, и слон соизволил пожать её. Странным образом рядом оказались телекамеры и запечатлели такое сверхневероятное событие. Капитуляция была полной. Если убрать дипломатический флёр, прикрывавший суть сказанного, Гусев заявил, что некие враги народа подсунули “МК” лживую информацию о причастности генерала Грачёва к убийству Д.Холодова. И что генерал больше для “МК” не Паша-”мерседес”, а полноправный и глубокочтимый министр обороны, самый лучший и самый честный в мире. По бородатому лицу П.Гусева читалось: “А ну, её, эту демократию, к дьяволу! “
Коммунистическая опасность на пороге?
То, что коммунисты отстаивают самую реакционную, самую косную мировоззренческую систему в нынешней политической жизни России, не в силах отрицать даже идеологи ближайшего окружения Зюганова. От их лозунгов и взглядов на современный мир отдаёт нафталином начала ХХ века. При всех попытках выглядеть иными, осознавшими, что они потеряли связь с ходом русской истории и надо эту связь восстанавливать, им не удаётся скрыть своё эгоистическое равнодушие к судьбе русских в государстве и русской цивилизации в её историческом становлении. Сегодняшние коммунисты в политическом плане остаются тем же, чем они и были с самого зарождения в прошлом: а именно, безродной партией социал- феодальной реакции на прогрессивные буржуазно-капиталистические преобразования в стране. Социальная база их остаётся той же. С одной стороны, не сумевшие приспособиться к революционным изменениям, теряющие политическую перспективу кланы социал-феодальной бюрократии, получившей наименование номенклатуры. А с другой, - крестьянство с феодально-общинными воззрениями на мир и раскрестьяненный пролетариат в городах, превращающийся в люмпенов, опускающийся в мировосприятии до четвёртого вне общественного, вне социального сословия. И все они, коммунисты и их сторонники, являются людьми прошлого, напуганными неумолимо наступающим капиталистическим Рационализмом.
Если иметь представление о закономерностях развития процессов при буржуазной революции, политическое наступление коммунистов на позиции режима диктатуры коммерческого интереса, коммерческого капитала, который мёртвой хваткой держит за горло Россию, было предопределено, то есть в контексте борьбы классов отнюдь не ново в истории. Уже во времена Великой французской революции, при диктатуре коммерческого политического интереса, известного как правление Директории, - уже тогда проявилось с поучительной наглядностью схожее наступление сторонников якобинцев и радикальных идеологов плебса на политические позиции власти режима воров и грабителей, спекулянтов и ростовщиков.
Совершим же экскурс во Францию, какой она была почти двести лет назад.
*
На третьем году правления Директории (напомним, что мы недавно тоже вступили в третий год существования схожего режима в России), а именно в мае 1797 года во Франции происходили выборы в обе палаты парламента. В результате выборов в обеих палатах оказались в большинстве реакционные партии ярых сторонников реставрации дореволюционных или имевших место вначале революции политических порядков, они вполне походили на наши партии коммунистов, “жириновцев” и прочих оголтелых противников царящего режима идейно обанкротившейся клики бездарных и беспринципных дельцов от политики. Выбор в президенты нижней палаты Пишегрю (читай наш Зюганов, но Пишегрю был героем, генералом, который разбил войска интервентов в важнейших сражениях, и первым был провозглашён Конвентом “Спасителем Отечества”; Зюганов рядом с ним предстал бы жалким позёром от политики), а в президенты верхней палаты Барбе-Марбуа, - откровенных противников Директории, - были провокационны. Оба руководителя палат не скрывали, что поддерживают требования открытого суда над Директорией, безжалостного наказания главных её деятелей за преступный развал страны.
Директория, которая представляла к этому периоду в чистом виде власть клики верхнего слоя бюрократии и крупнейших спекулянтов, казнокрадов и ростовщиков-банкиров, которые обогащались в годы революции не гнушаясь никакими средствами, - была напугана развитием событий. Очень быстро она
