папоротник. И Саурон показал дракончику это место, и оставил дракончика там. И напомнил:
- Загадай, чтоб оказаться в Земноморье. Это для тебя - наилучший вариант. Любое желание может выполнить цветок папоротника - но не ошибись, чего пожелать…
Саурон улетел, а дракончик дождался ночи, и когда в траве загорелся алый цветок с лепестками, сложенными граммофонной трубой, да с тычинками, висящими в чернеющей пустоте посерединке цветка, алый дракончик склонился над цветком и загадал своё Самое Сокровенное Желание.
…А через несколько дней огромный красный дракон Смог напал на Подгорное Королевство, что в Одинокой Горе. И гномы не оказали ему никакого сопротивления: их парализовал вид шрама на крыле дракона: след зажившего перелома…
________________________
* - на Земле эту траву называют валерьянкой.»
- А что было дальше? - спросил Тим.
- Дальше? - Артагорт вздохнул. - Насколько я знаю, Фрайн так и не поправился мозгами, безумие не отпускало его. Он по-прежнему жался в тёмные уголки подвалов Дол-Гулдура, да так со временем там и помер в безумии…
- Но почему? Почему?..
- Кто знает… Может быть - он-таки добрался до Одинокой Горы, и сам увидел Смога. И не столько дракона, сколько шрам на его крыле. След от зажившего перелома. Того перелома, который именно он, Фрайн, когда-то и устроил маленькому комнатному дракончику из далёкого Земноморья. А согласись - осознавать, что твой народ погиб, а выжившие лишились и славы, и богатства, и родины - и всё это по твоей собственной вине и глупости - такая ноша потяжелее всех войн будет… Видимо - этого-то и не вынес рассудок старого гнома…
- Мне ещё одно непонятно: почему дракончик сжёг Дейл? Ведь там его никогда не обижали! Или он мстил им уже за то, что они дружили с его обидчиками?
- Не думаю, - Артагорт машинально поправил хайратник на лбу. - Скорее - тут другое. Когда он пролетал над рекою, то вода испарилась от жара его нового тела, пылающего жаждой мести, и поднялся густой туман. В тумане воины города видели летящего дракона, но решили, что цель - они, а не гномы, благо, такие прецеденты с другими драконами были уже во многих городах, ну - и открыли пальбу по низколетящей цели. А кому же приятно, когда по тебе стреляют? Вот Смог и ответил. Впрочем - если бы он разглядел сквозь туман знакомый с детства город Дейл - я не уверен, что он атаковал бы. Ведь это место было единственным светлым пятном в его памяти…
- Но он же и потом ловил жителей и лопал их!
- Бывало. Бывало, конечно. Но Дейл к тому времени был уже не тот, а потом - голод не тётка, а умишком дракончик совсем не продвинулся, хоть и вымахал до неимоверных размеров! Животом думал чаще, чем башкой…
- Арт, мне ещё одно непонятно. Почему дракончик загадал такую вот глупость, потратил своё желание на месть? Ведь он же мог бы вернуться в Земноморье, туда, где он был бы действительно счастлив!
- А ты уверен, что он ВЕРИЛ в то, что существует такой вот благословенный край, что он не воспринял весь рассказ Саурона как новую сказку про Драконий Рай. Похоже - он просто не поверил, что такое счастье возможно… А впрочем - решиться уйти в неизведанное - это удел настоящих больших Драконов, мудрых и рассудительных, тех, у кого душа крылата… В то время и среди больших драконов Драконы были редкостью. Так чего же хотеть от маленького дракончика, который предпочёл сиюминутную мелочную радость - месть. Мелочный. Не Душа - душонка. Не Дракон - дракончик. Маленький и испуганный, хотя и выросший внешне. Ты знаешь - мне его по-прежнему жалко… Впрочем - жалость к дракону с одной стороны и Ваше понимание текста и знание праоснов с другой стороны - не избавят от одного неприятного разговора. Так что - плиз, рассказывай, как ты тут очутился, в запертом и поставленном на охрану особняке, да ещё и никого и ничего не потревожив. Знавал я одного подобного… любителя текстов, но он их сперва копировал, а потом расшифровывал на лаптопе. В общем - брысь с моего кресла и начинай рассказ. Всё по-порядку…
Тим взъерепенился: не хватало ещё только новых допросов! Кажется, Арт это понял, потому что властно взял мальчишку за плечи, встряхнул и зло как-то сказал, почти выкрикнул:
- Смотри мне в глаза!
Тим вскинулся - и утонул в этой бездне серых глаз. Словно перестал существовать, слившись с этим странным хозяином здания и автором рукописи.
Мгновение спустя всё кончилось…
- Значит, Земля… - вздохнул Арт. - Второе Средневековье. Надо же, а я думал, что папоротник цветёт только на Арте… Видать, хорошо тебя достали, раз Цветок ты нашёл…
Глава 12
Первый выход из дома всегда подобен шагу в бездну. Особенно если в этот дом ты никогда не входил. Первый шаг в неизвестность. Тим, покинувший особнячок только спустя неделю после своего прибытия туда, ошалело глядел вокруг. Такого города он и в жутких снах представить себе не мог: высоченные небоскрёбы, по сравнению с которыми виденный в программах новостей Нью Йорк кажется куцым полуросликом, магистрали монорельсов с деловито снующими по ним поездами, россыпь… кажется, автомобилей, заполонивших и дороги, и воздушное пространство над ними. И эти вечнокипящие чаны на улицах, о назначении которых можно только догадываться, по внешнему же их виду возникла бы устойчивая ассоциация с хронически испорченной канализацией, если бы не полное отсутствие запахов от бурлящей массы.
- Город панков, - невольно подумал Тим, даже не заметив, что произнёс это вслух. Ещё бы! Только что пробегающий мимо верзила, чем-то напоминающий помесь гориллы и ящерицы, кинул в ближайший из чанов недоеденный бутерброд размером с полбатона и пустую пивную бутылку, а идущая следом за ним парочка остановилась у кипящей массы, и парень, сунув руку внутрь, выудил из чана симпатичные дамские часики, которые тут же и подарил своей подружке. И девушка не оттолкнула его, а радостно приняла подарок и засияла, словно он не вытащил эти часы из помойки при ней, а купил в лучшем элитном магазине города.
- Зато чисто, - парировал Арт, не вдаваясь в подробности. Его откровенно забавляли первые реакции Тима, гостя с прошлой Земли.
Тем временем оброненная из окна пролетавшего авто мятая банка «Колы» шлёпнулась мимо бака и, сокращаясь на манер червячка, сама полезла в кипящий бульон. Было в ней что-то от красной жестяной гусеницы…
Тиму невольно вспомнилось, как Артагорт, убедившись, что запасы «Тари» в баре целы и невредимы (восемь полуторалитровых бутылок непривычной формы!), достал одну из них и, откусив сургуч и вытащив пробку зубами, налил в два бокала. Тот, что поменьше, протянул Тиму:
- Держи! За твоё прибытие!
- Вкусная штука.
- У меня под тари хорошие мысли рождаются, когда пишу.
- А что ты пишешь? Только такие вот сказки, как та на столе, или что-то ещё?
- То, что и все литераторы, но по-своему.
- На толкинские темы?
- Если быть точнее, молодой человек, то не «толкиенские темы», а история Арты.
- Серьёзный, взрослый человек, а в сказки верит, - съехидствовал Тим. - Вот до чего доводит толкинизм!
- Во-первых, не сказки, а исторические факты, литературно описанные и приукрашенные некоторыми
