больнице, у него две ссадины, шишка на лбу и легкое сотрясение мозга…
— Но как он умудрился обмануть охранника? — поднял брови Мик.
— Боюсь, мы не скоро это узнаем. У Лу отшибло память, и он помнит только, что арестованный подозвал его к камере, а дальше он уже ничего не помнит. — Нэйт криво усмехнулся. — Черт возьми, парень, мы живем в округе Конард, и нам не приходилось иметь дело с такими бандюгами. Хотя, надо думать, теперь у нас прибавится бдительности.
Он уселся на диванчик возле входной двери.
— Да, я же не сказал самого интересного. Ночью под шумок патруль остановил на дороге одного работника с ранчо Джеффа Кумберленда, и у этого типа обнаружили набор хирургических инструментов. Гэйдж сразу же слетал к своему приятелю-криминалисту, и тот подтвердил — предварительно, разумеется, что скотину резали именно этими инструментами.
— Да? — вяло спросил Мик, почему-то не чувствуя ни малейшего интереса к разгадке тайны, четыре года не дававшей ему покоя.
— Это не все. Сразу же всплыло, что все случаи нападения на скотину происходили там, где этот парень нанимался на работу. Когда-то он работал забойщиком скота на хладобойне, потом его уволили за садистские замашки, и он подался в ковбои, но нигде долго не приживался. Но к черту маньяков и гангстеров!.. Как Фэйт?
Пэриш пожал плечами.
— Они ничего не говорят.
Нэйт кашлянул и привстал с диванчика.
— Пойду, спрошу, — сказал он солидно, оправляя мундир.
Через пять минут он вернулся, и вид у него был далеко не такой самоуверенный.
— Что, старина, — поинтересовался Рэнсом, — послали к черту?
— Нет, конечно, — возмутился Тэйт, но тут же признался — Но что-то в этом роде. В общем, они сказали, что делают все, что нужно. Так что будем ждать, Мик.
— А я что делаю? — Мик угрюмо насупился, но тут же устыдился. Два самых близких друга пришли к нему, чтобы поддержать в несчастье, а он еще обижается.
— Все будет хорошо, ребята, — сказал он, улыбнувшись. — Иначе и быть не может. Вот увидите, все будет хорошо.
Эпилог
— Мик, ведь мой дом дальше?
— Знаю, — невозмутимо отозвался помощник шерифа, поворачивая черный «блейзер» в сторону своего ранчо.
— Но мне даже не во что переодеться, — попыталась возразить Фэйт.
— Тсс! Дочь Луны может ни о чем не беспокоиться. Все ее вещи давно ждут ее дома, — галантно, но непреклонно отмел ее возражение Мик.
Сегодня утром он забрал здоровую, немного отдохнувшую и смущенную Фэйт из больницы, сам за нее урегулировав все формальности, и всю дорогу Фэйт, с неуверенной улыбкой поглядывая на него, ждала: отвезет ее Мик к ней домой или распорядится иначе, по-своему. Оказалось — по-своему. И это было так приятно!
— Ранчо Монроузов немного подождет нас, — пояснил Мик. — Родится наш ребенок, все успокоится, уляжется, и тогда жди великого переселения народов.
Подождет нас… Наш ребенок… Сердце у Фэйт заколотилось.
— Но… — начала было она.
— Я же ясно сказал: наш ребенок, — прервал ее он. — Мы теперь с тобой — одно целое, ребенок — часть тебя, стало быть… А впрочем, это логическая задачка, с которой справилась бы даже шестилетняя девочка. Кстати, — заметил он, — ты сегодня фантастически красива.
— О, спасибо, — поправляя волосы, сказала Фэйт и вдруг застыла: он назвал ее красивой, и она даже не смутилась, не запротестовала. Кстати, что-то в этом же роде говорили утром Рэнсом и Тэйт, но она так волновалась в присутствии Мика, что ничего не слышала и отвечала невпопад… Славные люди — Рэнсом и Тэйт. Вот только как шериф относится к внеслужебным увлечениям своего подчиненного?
— Как нормальный человек. Кстати, Тэйт категорически заявил, что не потерпит в своем округе беременных женщин, живущих в одиночку в глуши, и выделил мне два дня на решение этой проблемы.
— А ты что, мои мысли читаешь? — возмутилась Фэйт.
— Я же сын знахарки и внук шамана, — невозмутимо ответил Мик и впервые за время поездки положил большую руку на хрупкие плечи сидящей рядом с ним женщины. — Так что привыкай, золотая моя.
— Твоя? Я — твоя? — вспыльчиво спросила Фэйт. Мик взглянул на нее и, несмотря на солнечные очки, Фэйт заметила на его лице испуг.
— Ну, конечно, твоя, — засмеялась она и прижалась щекой к рукаву его куртки.
— Моя навеки?
— Конечно, твоя навеки!
— Ну тогда я спокоен. А вот мы и дома!
