ко мне. Я послала его в огород за помидорами.
Она указала на окно, за которым широкая спина брата Коринны поднималась и опускалась среди плетей, упавших с подпорок и распластавшихся по земле.
– Да сохранит его Господь, – продолжала Нора, – он заезжает проведать меня каждый день. Это так приятно! Но строго между нами, этот парень – настоящий обжора. Можно подумать, дома жена не кормит его! – заявила Нора с такой гордостью, словно доказывая, что она еще может быть кому-нибудь полезна.
Мэри обводила взглядом просторную кухню со старыми полками, нуждающимися в покраске, и думала о том, насколько она не похожа на пластиковое святилище ее матери, ревностной поклонницы порядка. На кухонном столе остывали в миске обваренные кипятком помидоры, рядом выстроился ряд блестящих банок с крышками. На старинной эмалированной плите красовались две домашние булки в формах, их аромат навевал воспоминания о Коринне и о том, как они вдвоем прибегали из школы, готовые съесть целого быка.
– Невероятно! Здесь все по-прежнему, – выговорила Мэри, покачивая головой.
– И ты ничуть не изменилась. – Нора отступила подальше и придирчиво оглядела ее. – Боже милостивый, Мэри Куинн, неужели ты сделала подтяжку?
Мэри рассмеялась:
– Даже если бы я и захотела, мне не удалось бы втиснуть операцию в свой график!
Нора подозрительно прищурилась и негромко заметила:
– Тебе пора сбавить темп, Мэри. Если ты не одумаешься вовремя, жизнь пролетит мимо, а ты и не заметишь.
Мэри поспешила отогнать беспокойство, вызванное ее словами. Она жизнерадостно заявила:
– Я запомню, но порой мне кажется, что у меня и без того полно хлопот.
Нора вытащила из-за пояса полотенце и аккуратно сложила его на столе.
– Пойдем посидим и выпьем лимонаду, пока Джорди распугивает червяков. Ты по-прежнему кладешь в лимонад столько сахара, чтобы ложка в нем стояла торчком?
Мэри улыбнулась.
– Нет, я уже не такая сладкоежка, как была прежде. Зато не откажусь от вашего знаменитого имбирного печенья.
Она присела к столу, сбросила обувь и с удовольствием поставила ступни на прохладные, гладко отполированные плитки пола. Наблюдая, как хлопочет мать Коринны, выставляя на стол стаканы и тарелки с печеньем, Мэри вновь ощутила укол раскаяния от того, что ввела Нору в заблуждение. Может, следует вообще отказаться от этой затеи? Какой в ней смысл? Шансы на то, что мать Коринны вспомнит какие- нибудь подробности, практически ничтожны.
«Ее дочь мертва, а твоя – нет. Ради Ноэль ты должна хотя бы предпринять попытку», – внушал ей внутренний голос.
Дождавшись, когда Нора сядет рядом, Мэри спросила:
– Сколько же у вас теперь внуков? Я уже сбилась со счета.
Нора лучилась улыбкой, наполняя стакан лимонадом из большого стеклянного кувшина.
– Восемь, и скоро будет больше. Квинт и Луиза ждут своего третьего малыша в ноябре. Ты же знаешь, все мои мальчишки женились лишь после того, как я уже потеряла всякую надежду когда-нибудь увидеть внуков. К счастью, жены у них еще достаточно молоды. – Она сменила тему: – А ты, Мэри? Почему я до сих пор не вижу на твоем пальце обручального кольца?
– Мне хватило одного замужества, – с притворной беспечностью откликнулась Мэри.
Нора закивала:
– Да, я тебя понимаю: Чарли трудно найти достойную замену. – Она потянулась за печеньем и неловко ухватила его негнущимися пальцами. – Я помню, как вы были влюблены. И я ничуть не удивилась, когда заметила, что ты полнеешь.
Мэри изумленно заморгала.
– Так вы догадались, что я беременна?
– У меня зоркий глаз. – Нора постучала себя по виску согнутым пальцем, похожим на искривленный древесный корень.
Мэри отхлебнула лимонада, ей вдруг стало жарко. Неожиданно ей вспомнилась ночь, когда они с Чарли купались обнаженными в озере. Он уверял, что такой красавицы, как она, никогда не видел. Именно в ту ночь Мэри решила, что Чарли будет ее единственным мужчиной.
Но все вышло иначе.
– Коринна долго тосковала, когда ты вышла замуж и уехала, – продолжала Нора. – По-моему, она решила, что вашей дружбе пришел конец.
– Я чувствовала это, но мы обе боялись поговорить начистоту. – Последовала короткая пауза, Мэри неловко поерзала под пристальным взглядом голубых глаз Норы. – Сказать по правде, я до сих пор чувствую себя виноватой перед Коринной. Мне следовало быть с ней рядом. А меня не оказалось возле нее в трудную минуту.
– Она осталась одна. – Блеск в глазах Норы стал ослепительным. – Бедный Айра, он так страдал, оттого что ей и в голову не пришло обратиться за помощью к нам.
Мэри помнила отца Коринны – строгого, но любящего. Настолько же сильного, насколько слаб был ее собственный отец. В сущности, Коринна побаивалась его.
– Значит, вы так и не узнали, что заставило ее… толкнуло на такой шаг?
– Увы, нет. Потому-то нам было так тяжело. Она не оставила даже записки.
Мэри испытала неуместное разочарование. Она знала, что шансы невелики, но все-таки надеялась, что найдется хоть какая-нибудь зацепка, незначительная подробность, наводящая на след. Что же дальше?
– Простите, что я вспомнила об этом, – виновато произнесла она.
– Не извиняйся, не надо. – Нора смахнула слезу и коснулась руки Мэри. – Полезно вспоминать даже то, что причиняет боль.
Мэри сделала глубокий вдох и призналась:
– Нора, мне следовало с самого начала сказать вам, что я приехала сюда не просто так, а ради своей дочери. – Она помедлила, положив ладони на стол. – Не знаю, слышали ли вы, но у Ноэль тоже есть дочь.
– Знаю, я читала в газетах объявление о ее свадьбе. Помню, я еще подумала, что бедняжка понятия не имеет, во что ввязалась. – Нора горестно покачала головой. – Подумать только, из всех мужчин она выбрала именно этого!
– Ну, теперь-то она наконец одумалась. Но Роберт пытается отнять у нее дочь. – Мэри с гневом вспомнила, как злорадно усмехался Роберт, покидая здание суда.
– Этот человек меня ничем не удивит.
– Почему?
Нора отодвинула стакан, словно именно он был всему виной.
– Никогда не встречала более бессердечного человека. Еще в юности с ним было… что-то не так. А на похоронах он даже не всплакнул, будто едва знал Коринну. – Она схватила Мэри за запястье, на бледном овале ее лица ярко вспыхнули глаза. – Не своди глаз с дочери, Мэри Куинн. Вот и все, что я тебе скажу.
– Я сделаю все возможное. – Мэри содрогнулась: прикосновение дряблой старческой руки вдруг вызвало у нее неприязнь. Она постаралась поскорее отдернуть руку и спросила: – Нора, а вы помните еще что-нибудь, связанное со… смертью Коринны?
Старушка на минуту задумалась, потом покачала головой.
– Мы с Коринной почти не говорили о Роберте. Мне следовало насторожиться, заподозрить неладное. У нее было все не так, как у вас с Чарли. Он околдовал ее… я ни за что не назвала бы ее чувства любовью.
– Как вы думаете, имел ли Роберт какое-нибудь отношение к… – Мэри помедлила, не решаясь высказать мучительную для Норы мысль, – к смятению Коринны?
