подходил этой женщине. Страйкер, не выдержав, беспокойно заворочался в кресле — и в тот же миг Барбара подняла глаза.
— Что-то не так? — спросила она, неуверенно улыбаясь.
Страйкер покачал головой:
— Вы выбрали?
— Да. Овощной салат и черный кофе.
«Так я и знал!» — подумал Страйкер и тут же чертыхнулся про себя. Вчерашний разговор с Пиппой не шел у него из головы; вот и сейчас он понимал, что невольно сравнивает Барбару с Темпест. Та ела все, что хотела, не заботясь о лишних калориях, и оставалась стройной; бешеная энергия, сжигающая ее изнутри, не давала ей набрать вес… Страйкер снова мысленно выругался. Сейчас перед ним Барбара, и о Темпест нужно забыть.
Барбара отложила меню и улыбнулась:
— Здесь столько соблазнительных блюд, но, увы, мне надо следить за фигурой.
— Не извиняйтесь. Здоровое питание не нуждается в извинениях.
— Благодарю вас по крайней мере за понимание.
Слова ее были, по-видимому, искренни, но звучали как-то бесцветно. Как будто эта женщина и ест, и говорит по обязанности… Черт бы побрал Темпест! И Пиппу! И его слишком хорошую память!
— А вы очень красивы. — Страйкер улыбнулся и, слегка наклонившись вперед, взглянул ей в глаза. Он ждал хоть какой-нибудь реакции… Но в этот миг у стола появилась официантка, и потекла спокойная, дружеская, ничего не значащая беседа.
«Разве не этого хотел ты, Страйкер Макгайр? Разве не говорил ты Пиппе, что ищешь спокойную милую женщину, от которой не приходится ждать сюрпризов, которая выполняет все твои желания и не ищет неприятностей ни на свою, ни на твою голову? Почему же теперь ты умираешь от тоски и неловкости?»
Проводив Барбару, Страйкер вернулся домой. Черт побери, сколько ж можно! Он должен ее забыть! Ведь прошло четыре года!
— Ладно, — хмуро пробормотал он наконец. — Ведь до сих пор я терпел — что ж, буду терпеть и дальше. Рано или поздно я ее забуду. Или превращусь в ворчливого старого холостяка — и проблема отпадет сама собой.
Глава 2
— Китти, а где коробки с детским питанием, которые мы получили вчера? — спросила Темпест, заглянув в полутемное, наскоро построенное помещение. Китти сидела в углу; положив к себе на колени смуглого малыша, она выслушивала его стетоскопом.
— Должны быть в ангаре за спальными палатками, — ответила она, не поднимая головы.
— Я там смотрела — нет.
Китти подняла голову. Хмурая морщинка обозначилась у нее между бровей.
— Ты хорошо посмотрела?
— Еще как! Я ведь проверяла весь груз. Прибыло все заказанное в твоем списке. Я сама видела, как Хосе и Луис переносили коробки в ангар… — Темпест вынула из заднего кармана платок и утерла пот со лба. Сейчас она была в шортах цвета хаки, тяжелых армейских ботинках и простой рубашке. Рыжие волосы стянуты в «конский хвост», на лице — никакой косметики. В таком наряде Темпест выглядела сильной, диковатой, даже опасной… и, как всегда, неотразимо привлекательной.
— Но кто в лагере мог украсть детское питание?
— Никто не мог. Я здесь всего неделю, однако успела убедиться, что все эти люди любят тебя и благодарны за твою помощь.
Темпест присела на опрокинутую коробку и сделала малышу «козу». Ребенок захихикал, и Темпест рассмеялась в ответ.
Китти улыбнулась, наблюдая за подругой. Темпест заражала всех вокруг своей неукротимой энергией: одного ее появления оказалось достаточно, чтобы Китти забыла об усталости.
— Без этих консервов детям не выжить, — заметила она, поднимаясь на ноги.
Темпест тоже встала и взяла у нее малыша. Ребенок доверчиво прижался к ней. Темпест подкинула его в воздух и поймала, чем вызвала новый взрыв веселья.
— Ты стоишь целой дюжины добровольцев! — заметила Китти, выходя из хижины вместе с подругой. — Ты и сфинкса заставишь рассмеяться!
— Да, я прирожденный клоун.
— Нет, — негромко ответила Китти. — Ты — это ты.
Заметив Луиса, Китти жестом подозвала его к себе и начала расспрашивать по-испански о пропавших консервах. В темных глазах Луиса читалась тревога; он пожал плечами, и жест этот был красноречивее всяких слов.
— Черт возьми! Что же теперь делать? У нас в лагере четырнадцать младенцев!
— А грудное молоко?
— Его хватит максимум на двоих малышей.
— А козье?
— Коз давно съели. Разве ты не помнишь? Гуманитарная помощь опаздывала почти на месяц, а беженцы все прибывали, и у нас не оставалось другого выхода.
— Вам пришлось пустить стадо под нож, чтобы избежать голодной смерти.
— А теперь мы за это расплачиваемся. Для взрослых еды полно, а для детей… — Китти устало вздохнула.
— А что, — начала Темпест, — если спуститься вниз по реке, в деревню, и попробовать купить там несколько коз? Может быть, нам удастся даже достать детское питание? Если его украли для продажи на черном рынке, мы сможем перехватить воров по пути.
— Ты что?! И думать об этом не смей! В окрестностях полно солдат и мародеров, которым наплевать на наше американское гражданство. — Китти устало провела рукой по коротко стриженным белокурым волосам. — Зачем я вообще разрешила тебе остаться? Ведь если с тобой что-то случится, твой отец мне шею свернет!
Темпест поморщилась, но не стала спорить. Это правда: если с ее головы упадет хоть один волосок, папа начнет рубить головы, не разбирая ни правых, ни виноватых.
— Тебе нужен был помощник. Вот я и осталась.
— И совершенно напрасно! Господи, я глазам своим не поверила, когда увидела, как ты выходишь из этого дряхлого самолетика.
Темпест махнула рукой:
— Я жалею только об одном: что не знала, как плохи у вас дела с продовольствием. Я бы что-нибудь привезла с собой.
Китти положила руку Темпест на плечо, ощутив под пальцами крепкие мускулы:
— Тебе не в чем себя винить. Если мы еще не умерли с голоду, то только благодаря тебе. Не знаю, сколько ты заплатила тому пилоту, но, слава богу, теперь мы обеспечены на много недель вперед. Еда, теплая одежда, одеяла, лекарства… — она вдруг помрачнела… — и детское питание.
Темпест пожала плечами, смущенная похвалами Китти:
— Подумаешь! Любой, у кого есть деньги, на моем месте сделал бы то же. Почему я не проследила за этим чертовым детским питанием? Вот будь здесь Страйкер…
— Мы сделаем все, что можем. Может быть, в ящиках с едой найдется пастеризованное молоко?
Женщины вошли в ангар и мрачно уставились на гору ящиков и картонных коробок.
— Я поищу. А ты иди осматривай ребятишек дальше.
Китти кивнула:
— Послушай, я так тебя и не поблагодарила…
