пырнуть – то совсем другое… Баллончики как-то… А ведь любители газового оружия ещё до сих пор спорят, что эффективнее при самообороне – кусок газовой трубы или разводной газовый ключ, хы!.. – Вовчик помолчал, тщательно промокая глаза носовым платком, и добавил:
– Знаешь, Вовк… не будь тебя – я б, наверное, не рискнул, чесслово… Да что там – наверняка бы не рискнул. А с тобой как-то… надёжно, что ли…
– Вовчик, так для того друзья и существуют, чтобы чувствовать себя рядом с ними надёжно! Это ж нормально! Думаешь у меня по-другому? Я вот рядом с тобой почти совсем не волнуюсь за будущее, что мы будем жрать и чем укрываться – я знаю, что уж в этом можно на тебя положиться. И спину в драке прикроешь. На то и друг, не?..
Помолчали, переваривая взаимно услышанное.
– Нарушил молчание Вовчик:
– А здорово мы им вломили! Будут знать!
– Особенно ты! Я думал, ты их тут и кончишь всех, Хорь!
– Гы-гы-гы! А-ха-ха! – друзья дружно загоготали, вспоминая детали побоища.
В отдалении, в коридорах, откуда они только что прибежали; где был видеозал, так печально прекративший своё существование; отдалённо послышалась матершина. Старушка-вахтёрша опять обречённо сняла телефонную трубку, потыкала пальчиком в кнопки, тяжко вздохнула, и слиняла из своей застеклённой клетки куда-то в недра здания.
– Ладно, давай и мы сматываться… Водила-то не сбежал ещё?
– Куда он денется, я ключи забрал… Ну чо, пошли? Не, мы классно!! Только генератор жалко…
– Да, генератор жалко…
В машине, уже трясясь по направлению к дому, на Вовчика опять накатило. Вовчик всё никак не мог избавиться от победного возбуждения:
– Как, а! Нет, Вовк, ты видел?.. Мы ж их!.. А?!!
Рука сильно болела, наливалась порядочная богровая гематома; Владимир опасался как бы не перелом или трещина – приложили прутом сильно, – а что делать, не голову же подставлять было… Был бы ствол, я б всех – не всех, но троих-четверых положил бы в три-четыре секунды, как мишени на рубеже в упражнении; чёрт бы их побрал, больно как… Он искоса поглядывал на распинающегося Вовчика и время от времени ему поддакивал:
– Ну да… Угу… Да ты вааще монстр, я думал, ты их там затопчешь всех… Ага.
Вовчик пытливо всматривался в лицо друга – не смеётся ли, – и убедившись что нет, продолжал:
– А я ему... Этому – с ходу! Он на четыре костИ – бряк! А я ему в морду, в морду!
Со стороны могло показаться, что они только что расправились с двумя десятками тяжело вооружённых пехотинцев. Водила только искоса с уважением посматривал на него.
Баюкая отбитую руку, слушая ликующие возгласы друга, Владимир подумал, что наверно это была одна из очень немногих побед Вовчика, – вот его и проняло. Да что там «одна из немногих», – очень может быть, что это первая такая победа и была. Да ещё «над превосходящими силами противника».
Он попытался вспомнить, дрался ли когда Хорь, ну, в школе, – и не смог вспомнить. Вот он – дрался, и довольно-таки часто, в том числе и из-за друга; а вот Вовчик, Хорёк, как называли его в классе, как-то обходился без этого. Но, видимо, в его груди тоже горела такая мужская жажда битвы и жажда победы; то- то его так проняло… ишь, распинается! Владимир улыбнулся.
– Что ты улыбаешься?
– Нормально всё, Вовчик. Я тоже рад, что мы их так удачно победили! Но генератор – жалко…
ДЕРЕВНЯ – МЕСТО БУДУЩЕЙ ДИСЛОКАЦИИ
Вовчиков «Домик-В-Деревне» у Владимира вызвал двойственные чувства.
К деревне подъезжали уже в полной, глубокой темноте – провозились, пока догружали «ништяки» из Вовчиковой квартиры, да потом простояли на дороге – куда-то шпарила бесконечным, казалось, потоком, военная техника – «Уралы» с зачехлёнными тентами, БМП, даже несколько танков… Военные не были склонны вступать в дискуссии; одну малолитражку, владелец которой неудачно выперся на встречку, не вступая в разговоры, просто столкнули боком какой-то бронированной хрени в кювет, – хорошо хоть владелец и его домочадцы успели выскочить.
Хотя техника шла по одной стороне дороги, перекрыли почему-то и встречное движение. Так и стояли, провожая глазами рычащие и лязгающие монстры, нюхали густой сизый дым сгоревшей солярки.
– Куда они?.. – вслух сам себе задал вопрос Вовчик, – Вроде не с кем воевать не собирались?
– Это ты не собирался, – пояснил всезнающий водила, успевший перетереть со стоящими тут же, на обочине, несколькими дальнобоями, – а Администрация старается навести порядок. Сейчас у них заруба с регионами, – на «стрелку» едут, пугать друг друга. А нам тут этой вонью дыши…
Деревенька, Озерье, показалась в темноте совсем маленькой, дворов тридцать, но Вовчик заверил что «для отсидеться – то что надо, а вообще здесь и мехмастерские есть, – остались от бывшего колхоза, когда укрупняли, и все службы стянули на центральную усадьбу».
– Тут, даже вон, – достопримечательность! – видишь?? Собор Петра-и-Павла, видишь? Ну, пусть не собор, – церковь. Но больша-а-ая. Восемнадцатого века, говорят.
И правда, чуть в отдалении от деревни, на небольшом пригорке, на фоне тёмного неба всё же читалось капитальное строение с колокольней.
– Только она почти что нерабочая. Ну, службы там так – очень редко, когда батюшка с райцентра приезжает, типа, там разруха внутри полная. Её восстанавливать в прошлом году только начали. Пока что, как я видел, только окна поставили – от осадков, – и крышу разбирают, купол вон… трухлявое всё, старое. Там в прошлом годе бригада работала, сейчас не знаю как. Там ещё рядом дом, двухэтажный, кирпичный; службы там… тоже всё старое. Я раньше ходил, думал кирпича натаскать – ага-ага… Натаскаешь там. Крепко всё, не выскребешь, на века сделано; трухлявое только дерево, крыша… Да и восстанавливать взялись…
– Кто восстанавливает-то?
– Ну эти. Церковники. Они и восстанавливают. Бригада там жила – четыре человека; как сейчас – не знаю. Там, – отсюда не видно, это с той стороны, – ещё и три дома новых поставили, новые жители – они вообще, вроде бы, собирались тут общину, типа, селить, – но не срослось, вроде, не успели, да. О, подъезжаем! Вон туда. Вот здесь задом сдавай. Пошли, Вовка. Смотри – вот это мой дом, вернее бывший бабкин; а вон тот – Вадима.
Деревня спала; когда проезжали по единственной улице даже собаки гавкали, не остервенело, как обычно днём, а сонно, больше по обязанности. Вовчиков деревенский дом-убежище скрывался за высоким забором; Вовчик покопался с замком, подсвечивая фонариком, бормоча «Ага, никто не лазил, вижу-вижу», открыл калитку, и тут же распахнул изнутри ворота. Владимир помог ему, – и заметил, что ворота-то совсем гнилые, и держатся в старых петлях только за счёт явно не так давно, и явно Вовчиком внесённых «дополнений и усилений» в виде скрепляющих брусков и досок, свежими пятнами, выделяющимися на тёмных старых досках ворот.
– Да уж, хорошо, что скотча много взяли, тут только на шурупах и на скотче что-то ещё и может держаться… – пробормотал Владимир, подсвечивая фонариком на трухлявые доски забора.
Газельку загнали во двор, Вовчик в темноте ещё погремел замками на входе в дом, и друзья вошли в жилище. Владимир и раньше, конечно, бывал в деревенских домах, в отечественных деревенских домах, и знал, что между сельским домом в Штатах, – и на Родине,– дистанция огромного размера, но тут уж было совсем… Через тёмные сени, где под ногами громыхнули пустые вёдра, они прошли в большую комнату; Вовчик подсуетился на полке, и помещение осветилось аккумуляторным светильником. Собственно, эта комната одна только и была одна на весь дом, в центре стояла массивная белёная печь, и только невысокая, по плечо Владимиру, фанерная перегородочка, оклеенная обоями, отделяла угол, где
