еще было не видно и не слышно. Я чувствовала, как Фарида заплела мне одну косу, потом расплела ее, снова долго возилась с расческой, потом — заплела две косы, снова расплела… Наконец снаружи раздались шаги.
— Эмир! — выдохнула я и попыталась встать но Фарида удержала меня за волосы. Она в очередной раз заплетала мне косы и, похоже, вовсе не собиралась выпускать их из своих рук.
«Животным мы связываем ноги, людей запираем…»
В проеме на фоне ночного неба возникла фигура мужчины как будто в военной форме, но с непокрытой головой. Я чуть не вскрикнула и даже была рада присутствию «дуэньи», но она моментально бросила свое занятие и склонилась в поклоне.
— Добрый вечер, — сказал мужчина, и это был голос моего принца! — Простите за опоздание.
Он шагнул в шатер. Фарида темной тенью выскользнула наружу, а я не могла пока ни пошевелиться, ни даже говорить. Я впервые видела его не в громоздком одеянии, а просто в светлых брюках и рубашке с коротким рукавом.
Безупречная фигура и голые выше локтя руки. Смуглые, с прекрасной мускулатурой, моим любимым гибким запястьем и темными блестящими волосками. Он чуть нагнулся и протягивал их мне распахнутыми объятиями, явно не понимая, почему я медлю, не вскакиваю и не бросаюсь ему на шею. В полумраке шатра его лицо было совсем усталым и даже как будто постаревшим, но я видела его радость от встречи, хотя по- прежнему все еще не могла заставить себя встать.
— Что-то не так? — озабоченно спросил он, опускаясь на ковер рядом со мной и не сводя с меня своих подведенных глаз. — Опять неважно себя чувствуете?
— Нет. Все хорошо. — Я не удержалась и погладила волоски на его руке. — Просто… просто вы слишком красивы…
Он коротко улыбнулся, перехватил мою руку, поцеловал ладонь и задержал ее на своем липе, глядя на меня. Я видела его глаза — чернее мрака вокруг нас — и чувствовала на ладони его дыхание. Я пододвинулась к нему ближе и уткнулась головой в его плечо. Он обнял меня, поцеловал в макушку и спросил:
— Вы очень расстроились, что я опоздал?
Я отстранилась и нарочито бодро сказала:
— Вы вовсе не опоздали. Звезды только что взошли! И давайте ужинать. Вы ведь, как всегда, страшно голодный?
Он смотрел мне в глаза и улыбался своими выразительными губами и очами с египетской фрески. Мои руки лежали вокруг его шеи, а его — обнимали меня. И я почти сидела на его коленях. Не знаю, сколько мы так смотрели друг на друга, но первой не выдержала я и поцеловала его губы. Он с горячим дыханием ответил на мой поцелуй. Только очень быстро и, опять отстранившись, поймал мой взгляд.
— Еще… — попросила я.
— Сожалею. — Он грустно улыбнулся, вздохнул и бережно убрал с себя мои руки. — У меня сейчас слишком мало времени, а я действительно страшно хочу есть. — Протянул руку к столу и взял первый попавшийся кусок. — Присоединяйтесь, моя пери, — предложил он уже с набитым ртом. — А что там под крышкой?
— Не знаю.
— Так поинтересуйтесь!
В накрытом блюде оказался горячий еще плов с огромными кусками баранины.
— Замечательно! — сказал мой принц, пододвигая все блюдо к нам поближе. — Ешьте, гарантирую, это очень вкусно!
— Прямо из блюда? — спросила я и поискала глазами хотя бы вилку, потому что отдельных тарелок тут не оказалось.
— Потеряли приборы?
— Да. Здесь ничего нет, кроме ножей!
— И не нужно, моя пери. — Кончиками пальцев он взял рис. — Открывайте рот! Пора учиться правильно есть плов.
Я с сомнением посмотрела на него и гору плова. Он усмехнулся и отправил порцию себе в рот.
— Что ж, моя пери. Наверное, вы правы. Мало времени. С вами я всегда забываю о нем. Но, пожалуйста, ешьте сами. Правда, очень вкусно. — Он действительно стал есть плов прямо руками, вернее своими неизменно завораживающими пальцами. — Ешьте, ешьте, пока горячий.
— Ладно. Я попробую.
И тоже начала есть, как он, руками. Когда дело дошло до мяса, он немного покормил меня сам — аккуратно отрезая ножом кусочки от больших кусков и помещая их мне в рот.
— Все-таки так лучше, моя пери? Не правда ли? — спрашивал он веселым голосом и подносил к моему рту горьковатый чай в малюсеньком стаканчике.
— Может быть, и лучше. Но все равно — не айва.
— Айва? Хотите уже айвы? Пожалуйста! — Он потянул руку к тарелке с тремя плодами айвы, но тут откуда-то приглушенно донесся противный сигнал его рации.
Он виновато посмотрел на меня.
— Простите. Мне пора идти.
— Знаю. Вы говорили, что у вас мало времени. Но где же ваша рация?
— Снаружи. У шатра. Я оставил там, чтобы не мешала.
— Ответьте!
Он махнул рукой:
— Не обязательно. Просто я попросил, чтобы сообщили, когда заправят вертолет.
— Учения? Маневры? Поэтому вы в военной форме?
Он хмыкнул и допил чай.
— Просто в вертолете очень тесно, там не развернешься в кашубии. За все цепляется. Длинная. Ужасно мешает. — Он улыбнулся и вздохнул. — Как же мне не хочется от вас уходить!
Я погладила волоски на его руке.
— Не уходите.
Он опять вздохнул и поднялся.
— Увы, не могу. Но завтра обещаю сделать все, чтобы познакомить вас со звездами!
Я тоже встала.
— Чувствую, что у вас какие-то очень большие проблемы.
Он вскинулся:
— Так заметно?
— Да. Скажите, что-то случилось? Вы ведь только что прилетели и почему должны опять улетать? Вы же в отпуске!
— Нурали сегодня прооперировали, — помолчав, сказал он. — Гнойный аппендицит. Прорвался.
— Перитонит?
— Да, кажется, так называется. В медицине я не силен. Надо отвезти к нему Фариду, его мать.
— А это будет уместно, если я полечу вместе с вами? Мне бы тоже хотелось поддержать Нурали.
Он взял в свои ладони обе мои руки.
— Спасибо. Но не стоит. Со мной полетит еще один его родственник. А вместо Фариды с вами будет Зейнаб, ее внучка. И я вас очень прошу, не разгуливайте днем по стоянке…
— …Без платка?
— Не разгуливайте по стоянке одна! Вы даже себе не представляете, как действуете на наших мужчин. А они очень горячие и темпераментные.
— Боитесь, что на меня кто-нибудь нападет?
— Никто вас не обидит. Ручаюсь! Но пожалейте их и их жен. Ведь им достаточно лишь взгляда мужа на другую, чтобы сгорать от ревности. Пожалуйста, будьте только с женщинами.
— Может быть, мне вообще не выходить из шатра?
— Но вы ведь еще не закончили свои исследования? Вы — мой гость, и, повторяю, вас здесь никто не обидит. Кроме того, часть моей охраны тоже останется.
