левое крыло едва не разрезав его тело пополам. Капитан набирая скорость падал вниз. Гравитация притягивала его к земле и он полностью подчинился стихии, наслаждаясь свободным полетом. На лице его застыла улыбка удовлетворения. Кто-то бы подумал что прыгать с высоты 12000 метров без парашюта это полное безумие. Но бывший капитан не волновался по таким мелочам. На груди его висел металлический медальон на котором значились его данные:
Коэффициент бионики 23.
Полярность: положительная
Класс бионики: левитация
Где-то над головой взорвался Challenger 604 разбросав в облаках, словно конфети, металлические осколки.
Спикер сидел в черной Тойоте на месте пассажира и не спеша перелистывал тонкие страницы нового завета. Взгляд его остановился на первом послании Петра 18 стихе: ' зная, что не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов,'
Человек живший две тысячи лет тому, которого звали так же как и его, Спикера, сына что-то пытался донести своим текстом. Но Спикер был далек от христианских доктрин и учений, поэтому суть послания от него ускользала. Но одно в библейском тексте было очевидным, автор подводил читателя к тому что дети часто расплачиваются за ошибки и заблуждения отцов. Суета. Именно так можно было охарактеризовать жизнь двадцатидвухлетнего Пети. Что бы не пытался сделать Спикер для блага своего сына, все это добавляло еще больше суеты в жизнь юноши. Кто знает как бы обернулась судьба Пети, если бы Спикер не вмешивался в его жизнь. Но уже поздно что-то менять. Что сделано то сделано и прошлое не воротишь. О нем можно только забыть. И это то в чем Спикер был эксперт.
Он аккуратно снял с переносицы очки без дужек и спрятал их в пластиковый футляр. Благо во всей этой заварушке с перестрелкой и взрывами очки чудом остались целы. Спикер закрыл книгу.
– Василий, – обратился он к шоферу, – не одолжишь мне мобильник?
От своего телефона Спикеру пришлось избавится из-за опасения что его могут отследить. Шофер протянул старую Нокию в кожаном чехле. Спикер по памяти набрал телефон и терпеливо принялся ждать пока человек на том конце провода не подойдет к телефону.
Женщина с седой прядью в волосах с пустым выражением в глазах смотрела на стоящий на плите кофейник который вот-вот должен был закипеть. Ей было около шестидесяти, но из-за раковой опухоли в груди и склонности к эмоциональным стрессам в данный момент ей можно было накинуть еще лет десять дополнительно. Морщинистый лоб, ввалившиеся в череп глаза с синими кругами вокруг век. Чувствовала она себя еще хуже чем выглядела. Осознание того что она приняла участие в чем-то ужасном и непоправимом не отпускало ее. Чувство вины и неописуемая ненависть к самой себе съедали ее. Уже многие годы она не разделяла взглядов Корпорации. Отчасти из-за страха, но в большей степени по привычке она продолжала вести активную деятельность в Совете. Но последней каплей прорвавшей ее плотину безразличия стал суд над молодым человеком который в Корпорации выполнял функцию финансового директора. Она сама его рекомендовала на эту должность. Поэтому когда все члены совета проголосовали 'виновен' ей не оставалось ничего другого как принять сторону совета. За это решения она и возненавидела себя. А позже она возненавидела себя еще больше когда одобряла убийство сотен студентов. И теперь когда операция по уничтожению Института им. Ломоносова катилась под откос грозя по пути раздавить каждого кто принимал в ней участие, она ощущала некую долю злорадства вперемешку с облегчением. Она прекрасно осознавала тот факт что последствия неудачи также затронут и ее. Но ей было все равно. Если судьбе угодно чтобы черствая, седая старуха заплатила по счетам, то она была к этому готова.
Кофейник закипел и по просторной кухне разнесся бодрящий запах. Женщина наполнила чашку густой черной жидкостью и сделала маленький глоток. Обжигающая жидкость вывела женщину из оцепенения, и постепенно начала возвращать ясность ума.
– Мария Семеновна, – на кухню прошла молодая гувернантка в накрахмаленном переднике поверх черной блузки, – зачем вы так утруждались, вы же сами говорили что любите как я готовлю кофе.
– Агата, солнышко, не обижайся. Просто хотелось самой что-то сделать. Много мыслей в голове, думала отвлечься. – в голосе пожелай женщины читалась неподдельная ласка.
– А я вам лекарства принесла, – прочирикала гувернантка поправляя свою и без того идеальную прическу, – а то снова забудете как в прошлый раз. Доктор говорил что нельзя прерывать прием иначе эффекта не будет.
– Спасибо родная, давай их сюда я как раз запью кофе эти ненавистные пилюли.
Агата протянула горсть продолговатых таблеток и Мария Семеновна сгребла их на свою ладонь.
– Вроде те были желтенькие? – проговорила старушка разглядывая лежащие на ладони таблетки. – но наверное я просто забыла. Может и не желтенькие.
– Можете не волноваться, – ответила Агата, – это именно они, я их взяла из тюбика на вашем журнальном столике.
Мария Семеновна собралось было проглотить пилюли. Но тут зазвонил телефон. Она подошла к аппарату и сняла трубку. Мобильным она принципиально не пользовалась. Ее слабые пальца так и не научились набирать номер пользуясь маленькими клавишами. Поэтому она предпочитала обычный классический дисковый телефон. Такие аппараты находились в каждой комнате не маленького особняка.
– Слушаю – проговорила она в трубку.
– Мария, есть разговор.
В голосе Спикера отсутствовала обычная хладнокровность и сдержанность, поэтому старушка понизив голос поинтересовалась:
– Борис, что-то случилось? Если ты по поводу этого предательского доноса на тебя президенту, то ты знаешь что эти жулики уже давно подписывают все документы от моего имени. Я не имею к этому ни какого отношения.
– Я знаю, – в голосе Спикера не было осуждения, и Мария Семеновна немного расслабилась, – я звоню по другому поводу. У меня были гости. Наши общие знакомые Чистильщики. Но это не главное. Спец подразделение 'Проект Кинезис' в городе. И я знаю по какой причине корпорация их сюда направила.
Спикер пересказал ей подробности нападения на его офис. Мария Семеновна молча слушала и взгляд ее постепенно начал наливаться строгостью. Былая апатия улетучилась. она попрощалась и положила трубку. Затем с дружелюбной улыбкой на на лице повернулась к гувернантке.
– Агаточка, посидишь со старухой? Мне так не хватает нормального человеческого общения.
Агата послушно присела на край стола.
– Расскажи мне про свою семью. У тебя вроде больная мама? Я так мало интересовалась твоей жизнью. Не думай что я такая уж черствая. Я очень ценю то что ты для меня делаешь.
Мария Семеновна налила еще одну чашку кофе и предложила Агате. Та поначалу отказывалась но в итоге покорно взяла чашку за край ручки и пригубила кофе.
– Я так мало провожу время в кругу нормальных людей. Это так утомляет. А ты мое солнышко как лучик света в этом доме. – продолжала монолог старушка, – меня всегда поражали твои прически, каждую неделю новая. И каждый раз изысканная. Как тебе это удаетсья.
Агата смущенно улыбнулась не зная что на это ответить. Монотонная речь старухи начала ее убаюкивать. Веки Агаты медленно начали плыть в низ.
– Ты пей кофе родная, а то остынет.
Агата настороженно посмотрела на Марию Семеновну.
– А где же ваши лекарства? – в голосе гувернантки читался неподдельный испуг.
