— Вам понравится! Вот увидите! К тому же джакузи отлично снимает стресс. — Дасти бросила на Стива многозначительный взгляд.
— Для снятия стресса у меня есть пилюли.
Он полез в дипломат и достал мобильный.
— Уберите! Никаких телефонов! Никакой работы! Ни бумаг, ни книг, ни компьютера! Ничего такого, от чего может подняться давление.
Стив усмехнулся:
— Знаете, от кого у меня всегда поднимается давление? От вас.
Дасти мягко ударила его свернутым полотенцем. Стив ухватил полотенце за конец и притянул Дасти к себе. Когда его губы оказались близко и он уже был готов ее поцеловать, она сказала:
— Вам будет полезна небольшая встряска.
Дасти сделала шаг к двери номера и потянула купальную простыню, за которую держался Стив.
— Ведете, как агнца на заклание, — шутливо пробормотал он, позволяя Дасти увлечь себя к источнику.
Дасти была рада тому, что вокруг оказалось пусто. В последние несколько вечеров ей приходилось делить источник с молодой парой из номера в немецком стиле. И хотя молодожены ей нисколько не мешали, гораздо приятнее было находиться в джакузи в одиночестве.
Скинув шлепанцы и халат, Дасти подошла к панели с кнопками и включила джакузи. Стив находился у нее за спиной. Он складывал на каменистый выступ свои халат и полотенце. Дасти наблюдала за ним с улыбкой. Стив снял сандалии и поставил их под каменной полкой, потом собрал шлепанцы Дасти и поставил рядом со своими.
Дасти уже была в воде. Став сошел по ступенькам и опустился в горячую воду.
— Вы видели письмо, которое я оставила у вас на столе?
— Да, спасибо. Оно от кузена из Мемфиса.
— О! Вы впервые упомянули о своих родственниках, — заметила Дасти.
— У меня их немного, — пожал плечами Стив. — Мои близкие все умерли.
— Неужели все?
— У меня есть дальние родственники на юге. Это письмо — приглашение на ежегодное семейное сборище.
— Вы поедете?
— Нет.
Дасти заметила смущение Стива и поняла, что затронула неприятную тему.
— Прошу прощения за свое любопытство.
Мгновение Стив поколебался, потом ответил:
— Видите ли, я не люблю об этом говорить. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было девять лет. — Его голос звучал отрешенно и невыразительно.
— Кто же вас растил после смерти родителей?
Стив обнял Дасти за плечи и потрогал прядь волос, оказавшуюся у него на шее.
— Родственники отца, как я сказал, жили и живут далеко на юге. Единственный оставшийся родственник был моим дедом с материнской стороны. Он взял меня к себе.
— Вы сами захотели жить с ним?
— У меня не было выбора. Мне было всего девять лет. И кроме деда, никого из родных поблизости.
Стив убрал руку с плеча Дасти и встал под струю пузырьков.
— Он плохо с вами обращался?
— Дед старался изо всех сил, но он понятия не имел о том, как растить мальчика. Когда он взял меня к себе, ему было шестьдесят пять и он жил один. Поздновато для того, чтобы постигнуть методы воспитания ребенка.
— Так вы думаете… он вас не любил?
Стив закинул голову назад, опираясь о бортик, чтобы видеть звезды, и вздохнул.
— Если бы вы задали мне этот вопрос много лет назад, я ответил бы, что он меня не любил. Единственное, что его интересовало, — это мои отметки. Когда я окончил среднюю школу, он, правда, сказал, что гордится мной.
Теперь Дасти поняла, почему Стив такой трудоголик. Это было единственным способом заслужить похвалу, когда он был ребенком, и с этим он вступил во взрослую жизнь.
— Мне так жаль, Стивен.
— Не стоит жалеть. Он ничего не мог изменить. Когда я стал старше, то понял, что он сделал все возможное.
Стив положил руку на плечо Дасти и привлек ее к себе. Помолчав, он наконец сказал:
— Дед умер два года назад. Когда я приводил в порядок его дела и готовил к продаже дом, на верхней полке его стенного шкафа я нашел по крайней мере штук шесть альбомов и папок с бумагами. Все они касались меня. Дед хранил все поздравительные открытки, присланные мной на его день рождения и на Рождество. Там были мои школьные рисунки и табели, отчеты классных наставников — все, что сам я, не задумываясь, выбросил бы. В самом последнем альбоме лежали вырезки из газет с отзывами о моих проектах и построенных мной зданиях. Он сохранил все это. Только тогда я понял, как много значил для деда.
Глаза Дасти увлажнились.
— Он не мог сказать, что любит вас.
— Не мог. Но теперь я знаю, и мне от этого легче. Боюсь, что у меня очень скудный опыт в любви. Я не умею выстраивать длительные отношения. Поэтому и не особенно в них верю.
— Но вы же были женаты?
Дасти испытывала потребность в физическом контакте и потому пристроилась поближе к Стиву, положив голову ему на грудь, но бурлящая пузырьками вода мешала находиться долго в одном положении.
— Эти отношения были самыми быстротечными. Я женился сразу после окончания колледжа. И теперь понимаю, что делать этого не следовало. Потому что мы с женой не любили друг друга. У нас обоих были примерно одинаковые цели в жизни и огромное честолюбие. Мы ухитрились оставаться в браке восемь лет, но уже через два года оба поняли, что наш союз обречен.
Стив рассмеялся:
— Мы не развелись сразу только потому, что оба были слишком заняты работой.
— Да, неудачный брак и меня не обошел стороной, — пробормотала Дасти.
— Расскажите о себе и вашем бывшем муже. Что-то мне подсказывает, что я его возненавижу.
Дасти улыбнулась:
— Почему это вы его возненавидите? Может, он был хорошим человеком, а я, напротив, оказалась стервой.
— Гм-м. Что-то не верится. Вы сказали, что бросили колледж ради его карьеры. И намекнули, что он был несчастлив с вами, потому что вы не захотели стать Душечкой-Сьюзи — домохозяйкой, и что он вам диктовал уклад вашей семейной жизни.
Дасти отодвинулась от Стива и потрясенно смотрела на него.
Стив улыбнулся и снова привлек ее к себе.
— Не удивляйтесь, вы роняли слово-другое, а я мотал на ус.
Дасти расслабилась;
— Филипп всем нравился. Моя семья, мои друзья и даже я сама были им очарованы. Поэтому, когда он попросил моей руки, все они в один голос убеждали меня, что нельзя упускать такого жениха. В то время я думала, что люблю его.
— А на самом деле не любили?
Дасти покачала головой:
— Не уверена. Не знаю, что это было, но точно не любовь. Вероятно, это главная причина, почему наш брак не удался. Филипп хотел превратить меня в какое-то иное существо, но, как я ни пыталась, у меня
