Но незамеченным он не остался. Уборщица Анастасия Петровна, как раз заканчивала мыть коридор, и всю эту картину наблюдала с чрезвычайным интересом. Однако, значения этому не придала, ведь она, как и все, была осведомлена о слабостях Правусенкова. Прошло больше месяца, когда она, убираясь в кабинете Реткова, невольно услышала разговор про то, что якобы преступник проник вкабинет следователя и устроил погром, чтобы отвести тем самым внимание от главных событий.
– Вы меня извините, Борис Васильевич, – обратилась она к Реткову, когда тот положил трубку, – но это не преступник проник в кабинет, а следователь ваш, Правусенков.
– Как это? – приспустив очки строго взглянул на нее Ретков.
– Пьяный он был очень, вот и взломал дверь, – оправдывалась Анастасия Петровна.
– Так чего же Вы до сих пор молчали? – перешел на повышенный тон Ретков.
– Ну, как же, Борис Васильевич, – держа в руках половую тряпку, пыталась оправдаться уборщица, – вы же сами говорили, что следователь он не плохой, только вот пьет много, прямо беда.
– Ладно, идите, занимайтесь своими делами. Хорошо, что хоть сейчас вспомнили и рассказали.
Глава 7
Следователь Селезнев в полной тишине, царившей в его кабинете, сидел, откинувшись на спинку повернутого боком к столу кресла. Он задумался о том, что все жертвы куклы-убийцы были одноклассницами. Игорь Анатольевич решил перепроверить еще раз эту информацию. Подвинувшись к столу, он взял в руки телефонный справочник и отыскал номер телефона школы сто семнадцать. Дозвонился в учительскую он только с пятого раза. Договорившись о визите, он начал обдумывать вопросы, которые задаст директору.
На следующий день к девяти часам он прибыл в школу номер сто семнадцать. Старое здание было ему знакомо, он не раз проезжал мимо. Он припарковал свою машину возле центрального входа. Пройдя в здание школы, он предъявил служебное удостоверение охраннику, после чего направился в кабинет к директору, который уже ожидал его. Это был мужчина в возрасте лет сорока, поэтому сразу стало ясно, что четырнадцать лет тому назад он эту школу не возглавлял. После пяти минут беседы выяснилось, что классный руководитель одиннадцатого «А» класса одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года выпуска, Елена Юрьевна, продолжает трудиться в этой школе. Елену Юрьевну пришлось вызывать с урока. Из беседы с ней Селезнев узнал, что все жертвы являлись не только одноклассницами, но и лучшими подругами. Елена Юрьевна дала подробную характеристику каждой. Все ее ученицы жили в благополучных семьях, хорошо учились, отличались хорошим поведением. Впрочем, весь этот класс учительница характеризовала хорошо. Она с теплотой вспоминала многих учеников.
– А сколько одиннадцатых классов выпускалось в тот год? – продолжал задавать вопросы Селезнев.
– Всего лишь два, наш и одиннадцатый «Б».
– Вы помните учеников этого «Б» класса?
– Почти всех, – отвечала на вопрос Елена Юрьевна, – в одиннадцатом «А» я была классным руководителем, а математику преподавала и в своем и в классе «Б», поэтому помню почти всех учеников.
– А не могли бы Вы вспомнить, – настойчиво продолжал следователь, – может быть между классами были враждебные отношения?
– Что Вы! – поспешила заверить учительница. – Ребята из обоих классов были очень дружны. В классе «Б» были сконцентрированы более слабые ученики, но это не вызывало вражды между ребятами. В нашем классе выпускалось два медалиста, а параллельном классе медалей не было.
– А после окончания школы, Ваши ученики продолжали с Вами общаться?
– Конечно, ежегодно они проводили вечера встреч, куда приглашали и меня. Один раз, это было лет десять назад, мы организовали встречу у меня дома. Ребята всегда в день встречи дарили мне цветы.
– А в этом году у них уже был вечер встречи?
– Был, но, к сожалению, я туда не попала. Я приболела, три недели пролежала на больничной койке с двусторонней пневмонией. Но ребята приходили меня навестить.
– А кто именно приходил?
– Денис Мосин и Руслан Киселев проведали меня на следующий день после встречи.
– А что они рассказывали по поводу прошедшего вечера? – продолжал допрос Селезнев.
– Да ничего особенного, сказали, что всего двенадцать человек собралось. Обычно больше собиралось. Очень расстроились, что Лерочки Кусовой не было, и подруги ее лучшей Аллы Критовой тоже. Они это мероприятие раньше никогда не пропускали.
– А о гибели ваших бывших учениц Вы от кого узнали?
– Руслан Киселев мне звонил. После его звонка у меня такая невралгия началась, я с трудом на работу ходила. Такое горе! Такие девчонки замечательные были!
Закончив опрос Елены Юрьевны, Селезнев попрощался и вышел из здания школы. Какое-то время он стоял на крыльце учебного заведения и перемалывал в голове разговор с классным руководителем.
В тот же день он решил еще раз поговорить с соседями Изоновых. Информация, полученная от соседей, была тоже достаточно загадочной. Васину Николаю Николаевичу действительно всегда нравилась Валерия Эдуардовна Изонова. Он был знаком с ее мужем, часто бывал у них дома. Так что предположение о том, что фотограф Васин мог быть любовником Валерии, и из ревности привлек Артемова к ее убийству, сразу отпадало. Более того, Кусова (Изонова) была знакома с Николаем Васиным еще с юношеских лет. Проведенный в квартире Васина обыск не дал положительных результатов. Все, что удалось найти в его квартире, касаемо расследуемых преступлений, – это негативы со снимками Валерии Изоновой.
Селезнев решил действовать так: официально даже не допрашивать Николая, а для начала выяснить все его контакты, передвижения за последние три месяца и, естественно, установить наружное наблюдение.
Изонов был уверен, что скоро будет следующая жертва из оставшихся трех подруг-одноклассниц. Действовать один, чтобы предотвратить преступление он не мог. Взять в помощь кого-то из числа следователей Следственного комитета он тоже официально не мог. А так как теперь очередная версия у следователя Селезнева=маньяк-фотограф активно отрабатывалась, то все силы Главного Следственного Управления были брошены на сбор доказательственной базы о причастности Васина к совершенным преступлениям.
Родион понимал, что следователи, расследовавшие уголовное дело, вышли на ложный след. От пережитого стресса он стал больше курить, иногда мог в полном одиночестве пропустить рюмку, другую, чего раньше никогда не допускал. Он понимал, что бессилен в продвижении расследования уголовного дела по факту убийства его жены, он даже не имеет права знакомиться с материалами дела. Вся его жизнь свелась к одной единственной цели – найти убийцу Валерии и отомстить, покарать его врагов. Он осунулся, очень похудел, за время, прошедшее после убийства жены. Все интересы ушли на второй план. Он мало времени уделял своей работе. Он перестал спокойно спать по ночам, часто просыпался весь в поту от очередного кошмара.
Небритый, с взлохмаченными волосами он сидел на диване в своей, теперь уже холостяцкой квартире, и выстраивал новые версии. Он не собирался сдаваться. Сварив четвертую чашку кофе, он включил телевизор. Родион не собирался смотреть передачи, просто ему стало слишком одиноко. Мысли двигались по кругу. Он подошел к окну и уставился на серое небо. Он стоял так минут пятнадцать, как вдруг его осенило: следующей жертвой может стать Алла Критова.
Родион набрал номер лучшей подруги его покойной жены.
– Привет. Что нового?
– Алла, тебе реально может грозить опасность, – начал Радик.
– Да что ты говоришь? Обалдел? Я-то тут при чем? – насмешливо передернула Критова.
– А Лерка при чем, а Таня Вытская при чем, а Снежана при чем?
– перешел на более резкий тон Родион, – Да при том, что вы шесть подруг. И кому-то Вы мешаете. Ты же поняла, что прослеживается связь.
– Елки-палки, – оторопела Алла, – и что мне теперь делать, запереться дома? Так именно дома он и вылавливал жертв.
– Нет, для начала найди оставшихся двух девушек. То есть, Наташу ты вроде бы называла и Светлану.
