— Вероника Броуди, его бывшая невеста. — Нэнси не знала, зачем сделала это уточнение.
— Красивая, — одобрительно заметил Филипп.
Нэнси поморщилась, но вынуждена была признать его правоту. Вероника действительно выглядела очень эффектно. Она переоделась в красное платье, которое подчеркивало достоинства ее великолепной фигуры, а волосы распустила, и они струились по спине почти до талии. Многие мужчины в зале бросали на Веронику восхищенные взгляды.
— А я вчера наконец получил бумаги о разводе, — тоскливо сообщил Филипп, отворачиваясь от Вероники. — Так что я снова свободен.
— И как ты себя чувствуешь после этого?
Филипп криво усмехнулся.
— Как человек, у которого вырвали сердце, водрузили его на кол и выставили на всеобщее обозрение. Луиза продала свою семейную историю, вчера она появилась во всех газетах. Этот развод доконает меня.
— Ничего, переживешь.
— Мне было бы легче, если бы ты была рядом со мной. Каким же я был идиотом, что потерял тебя! Ты же знаешь, как ты дорога мне…
— Перестань, Филипп! — рассердилась Нэнси. — Я даже слушать не хочу! Советую тебе ради твоего маленького сына наладить отношения не со мной, а с Луизой. Извини, мне надо выйти.
Она действительно вдруг ощутила острую необходимость выбраться отсюда, уйти от толпы гостей, шума и музыки.
Ночь была ясной и звездной, воздух — бодрящим. Нэнси побрела прочь от отеля и остановилась у небольшой речушки, по которой проходила граница парковой территории.
Молодая женщина глубоко вдохнула и попробовала освободиться от обуревавших ее эмоций. Питер шутил с Оливией по поводу шестерых детей, которых хотел бы иметь. Филипп жаловался, что Луиза препятствует его встречам с сыном. Она снова тяжело вздохнула.
— Нэнси.
Она резко обернулась.
— Что вы здесь делаете одна? — мягко спросил Питер.
— Дышу свежим воздухом, — слегка дрожащим голосом ответила она.
— Не самое подходящее время для прогулок. Юла только что бросала свой букет. Дебора искала вас — ей хотелось, чтобы вы поймали его.
— В таком случае, я рада, что ушла! — резко сказала Нэнси. — О нас с вами и так сегодня слишком много говорили.
— Да уж, хватит на всю оставшуюся жизнь, — весело подтвердил Питер. — Между прочим, мистер Ваккур вовсю заключает пари, что мы поженимся до конца этого года. Если бы вы поймали букет новобрачной, думаю, этот срок значительно сократился бы.
Нэнси рассмеялась.
— Хорошая шутка!
— Да. И мне приятно видеть вас смеющейся. Вы вернетесь к гостям? Букет уже брошен, моя тетушка уехала. Ваккуры везут ее сейчас домой.
— Я ушла не от Деборы или от букета…
— От Филиппа? — бесстрастно высказал догадку Питер. — Я видел, как он подошел к вам. Что он говорил?
Нэнси не ответила.
— Значит, он еще способен расстроить вас.
— Нет…
Питер явно не поверил. Что бы он сказал, если бы узнал, что я больше расстроилась оттого, что он любезничал со своей бывшей невестой? — подумала вдруг Нэнси. Как бы отреагировал на то, что я, человек не ревнивый, буквально сгорала от ревности, когда он смотрел на Веронику? Нэнси сознавала, что не имеет никакого права на подобное чувство, и от этого ей было во сто крат хуже.
Она передернула плечами от холода. Питер снял с себя пиджак и накинул ей на плечи.
— Вы уже во второй раз одалживаете мне свой пиджак. Вы настоящий джентльмен, мистер Розански.
— Нет, я делаю это с определенной целью.
Нэнси неожиданно привстала на носки и потянулась к Питеру для поцелуя. Питер обнял ее за талию, прижал к своему крепкому мускулистому телу и жадно впился в ее губы. Пиджак упал на землю, но Нэнси уже не чувствовала холода. Ее обожгло прикосновение его теплых губ и рук. Она чувствовала, как руки Питера сжимают ее все крепче, и хотела бы никогда не покидать его объятий.
Он провел ладонью по ее грудям с отвердевшими сосками, его губы скользнули к мочке ее уха.
— Я хочу тебя, Нэнси. Прямо сейчас.
— Я тоже хочу тебя. — Признание само собой слетело с ее языка.
У Нэнси было ощущение нереальности происходящего, будто она медленно опускалась в какую-то глубокую пропасть, и спасти ее мог лишь один человек — мужчина, к которому она прижималась сейчас с абсолютно реальным, нестерпимым желанием.
11
В фойе гостиницы за стойкой никого не было. Питер взял ключ от номера Нэнси и повел ее наверх.
Глядя, как он поворачивает ключ в замочной скважине, Нэнси поймала себя на мысли, что ей кажется, будто это происходит не с ней, а с кем-то другим, а она лишь сторонний наблюдатель.
Войдя в темную комнату, обессиленная Нэнси прислонилась спиной к двери. Питер остановился рядом, и ночь окутала их своим мраком и тишиной.
— Ты уверена? — с плохо скрытым волнением спросил он.
— Нет. Я вообще ни в чем не уверена. — Она не видела выражения его лица, и это помогало ей быть более раскованной. — Последний раз я занималась любовью с Филипом.
В комнату заглянула луна, и Питер отчетливо увидел глаза Нэнси, казавшиеся огромными на побелевшем лице.
— Я не хочу причинять тебе боль, — прошептал он.
— Я знаю… — Нэнси закрыла глаза.
Филипп, очевидно, тоже не хотел обижать ее.
Она даже поверила ему, когда он сказал, что все еще любит ее. Но иногда одной любви недостаточно для полного счастья.
— Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
— Не уходи.
Нэнси открыла глаза. Она хотела, чтобы этот мужчина остался, прогнал ее одиночество и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее душе.
Питер провел кончиками пальцев по ее щеке. Это было похоже на легкое дуновение ветерка, но сердце Нэнси так заколотилось, что, казалось, сейчас разорвется от переполнявшей его радости.
Нэнси встретила его поцелуй с горьковато-сладкой страстью. Глубоко в душе молодая женщина знала, что отношения с Питером не имеют перспективы, но ей отчаянно нужна была эта близость, она нестерпимо нуждалась в его нежности. Зачем думать о том, что будет завтра? Надо жить сегодня, наслаждаться его нежными ласками, ощущать его недюжинную мужскую силу, чувствовать его горячие губы на своих губах.
Питер начал не спеша раздевать Нэнси и, когда на ней ничего не осталось, подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Какая ты красивая, — прошептал он.
